Малиновый запах надежды - [53]

– Я у родителей, в провинции. Здесь мобильный не везде берет, – соврала я, потому что на самом деле отключила телефон на те три дня, что гостила у родителей.

– С тобой все в порядке?

– Да. Завтра утром уже уезжаю. День проведу в городе, в котором училась, а ночью сяду на поезд на Москву.

– Тебя встретить? – по привычке предложил он, но я вежливо отказалась:

– Нет, спасибо, Лелик. Доберусь. А ты как?

– Тоже в норме. Позвони мне, как приедешь. Хочу тебя видеть.

– Ладно.

Не успела я положить телефон в сумку, как он вновь зазвонил.

– О, прорвало всех... – проворчала я, думая, что и впрямь правильно поступила, отключив телефон на три дня.

– Саш, это Кирилл!

В его голосе были те же беспокойные интонации, что и в голосе Леонида.

– Привет! – старательно весело ответила я ему. – Как дела?

– Нормально. Ты куда пропала? У тебя телефон все время отключен.

– Тоже волновался? – вырвалось у меня, и я тут же прикусила язык.

– Почему «тоже»? – уцепился он за мой ляп.

– Потому что меня все потеряли. Я сейчас у родителей, телефон здесь плохо берет.

– Как ты там?

– Нормально. Развязываю узлы, – коротко ответила я.

– Получается?

– Не очень, – честно призналась ему. – Но я пытаюсь.

– Могу я чем-то помочь? – с надеждой спросил Кирилл.

И я с сожалением подумала, что помочь в этой ситуации он мне не может.

– Нет, Кирилл. Я должна разобраться сама.

– Да что же у тебя там такое случилось? – с каким-то отчаянием воскликнул он, намекая на то, что в последнем разговоре я сказала, что произошло несколько странных вещей.

– Ничего такого страшного... Надеюсь.

– Когда ты возвращаешься, Саш?

– Послезавтра уже буду в Москве.

– Тебя встретить? Я на машине. Не джип, конечно, но...

Все же не удержался от подколки, намекая на Леонида.

– Спасибо, Кирилл. Думаю, что доберусь сама.

– Вот заладила – «сама да сама»! Саш, если не хочешь со мной общаться, так и скажи...

– Не в этом дело, Кирилл! Я очень даже хочу с тобой общаться! Но сейчас не время. Не спрашивай пока, в чем дело, ладно? Я тебе потом все сама расскажу. Обещаю.

– Ладно, как хочешь. Завтра еще позвоню. Вдруг ты передумаешь и захочешь, чтобы я тебя встретил.

– ОК, – нейтрально ответила я и попрощалась.

– Женихи? – загорелись любопытством глаза мамы.

– Как сказать... – уклончиво ответила я, прикидывая, стоит ли откровенничать.

Мама, если узнает, что мне предлагал выйти за него замуж успешный состоятельный мужчина, а я отказалась, не одобрит моего поступка.

– Один из них Леонид, мой друг. Впрочем, звал замуж, но из этой затеи ничего не вышло. Я его не люблю, хоть и очень к нему привязана. Как к другу. Сейчас, кажется, у него появилась другая девушка. И я за него рада.

– А второй? – нахмурила брови мама, которой явно не понравилось то, что я отказалась выходить замуж. Ей, как и всякой матери, хотелось видеть свою дочь «устроенной», то есть семейной.

– А второй... Кирилл... – задумалась я. Как бы объяснить то, что я еще и самой себе объяснить не могу? – Понимаешь, он очень похож на Тима. Внешне. Да и некоторыми жестами тоже.

– И что? Тима ведь ты любила.

– В том-то и дело. Поэтому не знаю, как отношусь к этому парню. Привлекает ли он меня лишь потому, что так похож на Тимку? Или нравится сам по себе? Не хочу видеть в нем Тима. Пытаюсь абстрагироваться от этого наваждения, но не всегда удается.

– Что я могу сказать, – развела руками мама. – За тебя никто не влюбится, но и жить, думая лишь о прошлом, тоже нельзя. Надо идти вперед.

– Я так и хочу! Но некоторые вещи мешают.

– Ну что тебе может мешать, дочь? – спросила меня мама, накрывая ладонью мою ладонь. – Прошло уже больше четырех лет.

– Я не все помню. Некоторые моменты стерлись из моей памяти, и это мне очень мешает. Например, не помню, как я прожила три месяца до того, как перебралась в Москву. И куда мы ехали с Тимом в тот день.

– Забылось и забылось, зачем вспоминать, – раздраженно ответила мама.

Но я не дала ей уйти от темы:

– Мне нужно! Помоги мне!

– Как тебе помочь, дочь? Я очень хочу тебе помочь...

– Расскажи, что произошло после того, как я вышла из больницы?

– Вернулась к нам. Потом... – начала она и замялась.

– Что «потом»?

– Ты была в такой депрессии, что тебе опять пришлось лечь в больницу и провести какое-то время там.

Я наморщила лоб, стараясь припомнить. Картинки с врачами, медсестрами, казенными помещениями увязли в моей памяти, но я считала, что относятся они к больнице, в которой я провела месяц после аварии.

– То, что ты не все помнишь, – неудивительно. Травма и сильный стресс. Да к тому же специальное лечение, чтобы вывести тебя из депрессии. Нехороший это был период, нечего его и вспоминать.

– А потом? Что было потом? После второй больницы? – жадно перебила я маму.

– А потом ты уехала. Это была идея сестры Тимофея. Она сказала, что ты так и сгинешь в депрессии. Уж не знаю, как удалось Юлии уговорить тебя, но ты решилась поехать в Москву. Поначалу я была против. Считала, что тебе лучше остаться с нами, а столица – это новое серьезное испытание, которое оказалось бы тебе в тот момент не под силу. Помню, так и сказала Юлии, что в Москву тебя не отпущу. Испугалась, что придется тебе там выживать. А Юля подхватила: вот именно,