Малиновый холм, или Дом страха - [8]

Доктор Хагман и сестра Эмерентия обследовали меня целую вечность. Они слушали мои лёгкие и сердце, заглянули мне в уши и в горло. Потрогали шею и попросили покашлять. Мне пришлось ответить на массу хитрых вопросов, а сестра Эмерентия всё записывала. Хуже всего было, когда они воткнули мне в руку иглу, чтобы исследовать мою кровь. Я такая костлявая, что иголки пугают меня до обморока. Я не то что Улле, который иногда специально колет себя штопальной иглой – просто чтобы показать, какой он смелый.

Я пыталась сделать всё как надо – и, похоже, доктор остался доволен.

Наконец обследование закончилось.

– Хорошо, Стина, с твоего согласия приём лекарства начнётся уже сегодня, во время ближайшего приёма пищи.

– Да, спасибо, – ответила я вежливо.

– А теперь, как мне кажется, тебе не вредно было бы прогуляться и подышать свежим воздухом. Мы пошлём сестру за тёплыми вещами – на улице ясный, но холодный осенний день.

Да-да, свежий воздух. Наконец-то я попробую его по-настоящему.

– Большое спасибо, доктор Хагман! – сказала я и сделала книксен.

Матушка гордилась бы мной. Я вела себя как воспитанная девочка – так мне показалось.

6 Ведьма

От этого самого свежего воздуха я ничего особенного не ожидала, но когда спустилась по лестнице санатория и сделала первый вдох, до меня начало доходить, в чём суть.

Воздух тут, в лесу, оказался совсем не таким, как дома, на улице Шёмансгатан. Холодный, свежий и чистый, без каких-то особенных запахов. Дома обычно всегда чем-то пахло – салакой, дымом, готовкой или туалетом. Я сделала ещё один вдох – слишком глубокий, закашлялась и долго не могла прийти в себя.

Не одна я вышла подышать. Справа я увидела большую веранду, и на ней в плетёных креслах лежали в ряд восемь дам. Закутавшись в толстые пледы и щурясь на осеннее солнце, они выглядели очень довольными. У некоторых на голове красовались элегантные шляпки. В парке перед санаторием гуляли и другие пациенты, некоторые – под руку с медсёстрами. Я стала высматривать Рубена, но его нигде не было видно.

Сестра Эмерентия сказала, что я могу свободно прогуливаться между санаторием и озером, но не следует подходить к другим домам. Однако я подумала, что могла бы подойти к ним чуть ближе и посмотреть.

И я пошла, смущённо кивая тем, кто попадался мне по пути, в надежде, что никто не заговорит со мной и не начнёт задавать вопросы. Мне так много пришлось говорить у доктора Хагмана, что я даже устала.

Мои ноги не привыкли столько ходить, сколько я ходила по коридорам «Малинового холма», но свежий воздух и та еда, которой меня кормили после приезда в санаторий, придали мне сил. Я даже подумывала о том, чтобы немного побегать, но потом отказалась от этой мысли.

Внизу у озера находился красивый павильон с белыми колоннами и зелёным куполом, на который я раньше не обратила внимания. Я спустилась к берегу за павильоном и осторожно потрогала воду носком ботинка. Летом здесь наверняка можно купаться. Но нам, чахоточным, плавать в холодных озёрах нельзя.

Я обернулась, чтобы хорошенько рассмотреть санаторий.

При ярком солнечном свете серое здание казалось почти красивым. Я попыталась вычислить, какое из окон третьего этажа моё, но так и не смогла. Надо было бы выставить что-нибудь в окно, это облегчило бы задачу. Постараюсь не забыть, когда вернусь в палату.

Отсюда, со стороны озера, хорошо были видны и другие дома – две виллы с почти чёрными стенами, крутыми красными крышами и белыми наличниками на окнах. Я медленно побрела вдоль берега, чтобы получше разглядеть их. Ближе ко мне находилась та вилла, что была чуть больше, на её заборе висела аккуратная табличка «Хагман».

Я и сама должна была догадаться, что в таких шикарных домах живут только высокопоставленные люди. А главный врач, наверное, самый высокопоставленный во всём санатории. Может быть, на второй вилле живёт доктор Функ? Но она находилась ещё дальше, а я уже наверняка подошла к виллам ближе, чем понравилось бы сестре Эмерентии.

Я чувствовала себе такой бодрой, какой давно уже не бывала: ведь я гуляла без остановки уже несколько минут, хотя обычно мне нужно часто присаживаться и отдыхать. А летом я и вовсе не могла встать с постели.

Пожалуй, я смогу пройти ещё немного. Мне очень хотелось рассмотреть и церковь тоже. Разумеется, на расстоянии.

Лестница, ведущая от озера вверх, оказалась очень крутой, но я начала подниматься не спеша, и дело пошло хорошо. Мне пришлось остановиться всего один раз, чтобы прокашляться.

Церковь располагалась в маленькой рощице и была окружена каменной стеной – как раз такой высоты, чтобы я смогла заглянуть через неё сверху. Из земли тут и там торчали камни с надписями и деревянные и железные кресты. Ясное дело! Ведь не все же в санатории поправляются. Здесь лежат те, кому не повезло.

Я задумалась, что будет со мной, если я умру в «Малиновом холме», – меня похоронят здесь или в городе? Похороны ведь, наверное, очень дорогие? Отца нам не пришлось хоронить, он не вернулся домой из Таммерфорса[2]. Бабушка Матильда покоится на Новом кладбище неподалёку от Шёмансгатан. Может быть, меня можно похоронить вместе с бабушкой? Так наверняка выйдет дешевле, а я маленькая, мне много места не нужно.