Маленькое одолжение - [7]

— Готов поспорить, что нет, — возразил я. — Я как раз об этом. Бебеки работают на Летних. Они входят в воинство Королевы Титании.

Боб разом перестал смеяться.

— Ох.

Я кивнул.

— После той истории в Арктис-Торе я бы мог понять, если бы на меня охотился кто-нибудь из Зимних. Вот уж от Летних я ничего такого не ожидал.

— Ну, — напомнил мне Боб, — разве не ты, можно сказать, почти что своими руками убил дочь Титании? Тысяча колото-резаных ран…

Я хмыкнул и кивнул.

— Угу. Но почему сейчас? Она могла послать убийц еще пару лет назад.

— Это тебе фэйре, не кто-нибудь, — сказал Боб. — Логика не входит в число их сильных сторон.

— Жизнь могла бы быть и проще, — вздохнул я и задумчиво побарабанил пальцами по книге. — Нет, тут еще что-то, нутром чую.

— Как высоко они находятся в иерархии Летних? — спросил Боб.

— Ну, не на самом последнем месте, — ответил я. — У них репутация убийц троллей. Наверное отсюда и детский стишок. Только в стишке бебека забодал медведя.

— Убийцы троллей… — задумчиво пробормотал Боб. — Троллей… Вроде тех, из личной охраны Королевы Мэб, которые валялись тогда, растерзанные, по всему Арктис-Тору?

— Именно так, — подтвердил я. — Но то, что я сделал тогда, взбеленило Зимних, не Летних.

— Меня всегда восхищали твои способности по части взбеленить кого угодно.

Я мотнул головой.

— Нет. Должно быть, я сделал там что-то такое, что задело и Летних, — я нахмурился. — Или помогло Зимним. Скажи, Боб, известно ли тебе…

Зазвонил телефон. После того, как Молли едва не сломала шею, упав в спешке со стремянки, я провел провод в лабораторию и подключил к нему второй аппарат. Старые ходики на полке утверждали, что времени уже далеко заполночь. Так поздно мне не звонят, если только не случилось какой-нибудь настоящей пакости.

— Напомни мне, что я собирался спросить, — бросил я Бобу и снял трубку.

— Это я, — сказала Мёрфи, даже не поздоровавшись. — Ты мне нужен.

— Очень тронут, — хмыкнул я. — Наконец-то признание. Романтическая музыка за кадром.

— Я серьезно, — сказала она. Что-то в ее голосе подсказало мне, что ей действительно не до шуток.

— Куда? — спросил я.

Она продиктовала адрес и положила трубку.

Последнее время меня реже приглашают консультировать чикагскую полицию, а частые поездки в другие города по делам, связанным с обязанностями Стража, и вовсе почти не оставляют мне времени на сыскную работу. Жалование Стража помогает мне избежать банкротства, но мой банковский счет все же понизился до той критической отметки, когда поневоле думаешь дважды, а то и трижды, прежде чем подписать очередной чек.

Лишний заработок мне очень даже не мешал.

— Это Мёрфи, — сообщил я Бобу. — Звонила по делу.

— В такой час по-другому и быть не могло, — согласился Боб. — Ты там смотри, осторожнее, босс.

— Ты чего это вдруг такой внимательный? — удивился я, застегивая ветровку.

— Не знаю, хорошо ли ты знаком с детскими стишками, — сказал Боб, — но в той, про барашка, он здорово напугал всю звериную братию.

— Угу, — кивнул я. — Только в стишке он один, а здесь их было четверо.

Я задул свечи, поднялся из подвала и отправился на встречу с Мёрфи.

Бебеки. Господи Иисусе.

Глава ЧЕТВЕРТАЯ

Я стоял в толпе зевак, глядя вместе со всеми на пожар, когда один из дежурных копов подвел ко мне Мёрфи.

— Почти не опоздал, — заметила она. Голос ее звучал довольно-таки напряженно. Она приподняла полицейскую ленту и махнула мне рукой. Я нацепил на лацкан ветровки свой маленький ламинированный бэджик консультанта. — Чего так долго?

— Если ты не заметила, снега выпало с добрый фут, и он продолжает идти, — отозвался я.

Она покосилась на меня. Роста в Кэррин Мёрфи от горшка два вершка, а в куртке с меховым капюшоном она казалась и того меньше. Большие, пухлые снежинки ложились на ее золотые волосы и поблескивали на ресницах, из-за чего голубые глаза ее казались ледяными.

— Твоя игрушечная машинка забуксовала, да? И что у тебя с лицом?

Я оглянулся на окружавших меня нормальных людей.

— В снежки играл.

— Готова поспорить, продул, — хмыкнула Мёрфи.

— Видела бы ты соперника.

Мы стояли перед небольшим пятиэтажным зданием… точнее, тем, что от него осталось после того, как кто-то взорвал его к чертовой матери.

Взрыв — или что там еще — снес с дома уличный фасад — словно кто-то снес его невообразимо огромным топором. При желании можно было заглянуть в квартиры; правда, дым и снегопад мешали сделать это. Дом продолжал гореть. Обломки фасада усыпали проезжую часть, тротуары и повредили даже дома на противоположной стороне улицы, так что полиции пришлось перекрыть движение на квартал в обе стороны от места происшествия. Повсюду валялись битое стекло и обломки кирпича. В воздухе стоял едкий запах гари.

Несмотря на погоду, поглазеть на пожар собралось сотни две людей. Какая-то предприимчивая душа предлагала желающим горячий кофе из большого термоса, и я оторвал от души доллар за пластиковую чашку благословенного напитка, маленький пакетик сухих сливок и другой, чуть больше — сахара.

— Куча пожарных машин, — заметил я. — Но «скорая» всего одна. И санитары греются кофе вместе со всеми, — я отпил из чашки. — Вот ублюдки.