Маленький секрет - [45]

— Я надеюсь, вы не обидитесь на мои слова, но у вас очень подавленный вид, — сказала женщина.

— Простите? — Анна вдруг почувствовала себя так, будто к ее лицу пристало что-то постороннее, вроде крошек от еды.

— Вы выглядите очень подавленной, — сказала женщина и выложила на конвейер четыре кабачка и одно-единственное киви. — Я выглядела точно так же, пока не нашла… — Она не договорила.

«Что?.. Иисуса? Любовь? Пирамидальные чайные пакетики?»

— Спасибо, у меня все хорошо, — сказала Анна, а про себя подумала: «Оставь меня в покое! Я прекрасно себя чувствую в своем несчастье».

— Раньше я говорила то же самое. Но в глубине души я чувствовала себя глубоко несчастной, — продолжала женщина, доставая буклет. Ее киви покатилось по конвейеру, словно шарик, выпущенный из автомата для игры в пинбол. — Послушайте, почему бы вам не прийти на наше следующее собрание? Хотя бы подумайте об этом. — С этими словами она вручила Анне буклет.

«Ваша жизнь пуста и бессмысленна? Вы ищете любовь? Тогда почему бы вам не прийти на собрание Друзей Кришны? Харе Кришна поможет вам почувствовать себя лучше».

— Спасибо, — сквозь зубы ответила Анна.

«Значит, все-таки Иисус», — подумала она.

Казалось, религиозные секты преследуют ее. Свидетели Иеговы заявились к ней домой, как раз когда один из ее бойфрендов бросил ее, и она сидела дома одна, полураздетая, в пижаме, и чувствовала себя такой беззащитной. Она вечно натыкалась на кришнаитов или миссионеров из Церкви Сайентологии.

Всегда, когда Анна оставалась одна, они начинали ей надоедать.

Было ли у Анны сто друзей (типичная, по словам Шона, цифра)? Ну, Ру и Уоррен — уже два… старые друзья по колледжу — это еще двадцать четыре… Забыла про Мирну — двадцать пять… Старые школьные подруги — тридцать шесть… тридцать семь… тридцать восемь… Лиз…

Да, но ведь она еще не сосчитала подружек по курсу косметологии. Тридцать девять, сорок Ой, еще забыла свою компанию в Арндейле, все они уже замужем… шестьдесят шесть, шестьдесят восемь, семьдесят. Девчонки, с которыми она подружилась в то время, когда играла в театре… семьдесят четыре. И это все?

Да, сейчас она может добавить к своим друзьям Тома, и ЕГО, и всех своих бывших бойфрендов: Брайана, Роджера, Дэнни и Альфонсо. И друзей Лиз, с которыми она иногда встречается… И друзей Ру («некоторые из них сейчас больше мои друзья»).

Сто двадцать два. Уфф! Друзья с вечерних курсов Мирны. У нее было бы еще больше друзей, если бы она осталась учиться дальше после первого семестра. И конечно же, она забыла про свою компанию любителей спиртного из шестого класса… Керэн… Дженни… Кейт… Сто сорок четыре. Цифра уже внушительная, но подождите-ка — Анна забыла прибавить сюда компанию, куда входили Гарриет, Лесли и Линн. Да, последний раз она видела их в июне два года назад. Праздник в Клубе Мед! Сто девяносто три… А еще есть команда, работающая в «SOS!», хотя неизвестно, считает ли ее хоть кто-нибудь из них своей подругой?

Пожалуй, пока нет.

Подождите-ка секундочку. Ей даже не нужно прибавлять Майка и Шона, так как у нее много зарубежных друзей: Франка из Италии, Бьерн из Норвегии. Бьерн. Как поживает Бьерн?.. Ее американский друг по переписке Джилли… Итого двести двадцать два… Ой, а еще Притти Пуньяу…

Все равно получалось многовато. Двести двадцать три — это было чересчур. Это означало, что Анна слишком легко начинает отношения и с такой же легкостью расстается с людьми. Любой мог стать другом Анны Поттер. С таким же успехом она могла бы дать объявление в любой бесплатной рекламной газете с предложением своей дружбы.

У нее было слишком много друзей. А человеку нужно только несколько. Это как внутренним убранством: несколько разноцветных подушечек на диване и креслах оживляют гостиную; однако стоит добавить еще несколько, и та же самая комната покажется захламленной.

Сейчас она сидела в кафе с чашкой остывающего капуччино. У нее все еще оставался целый час до встречи с Джастин.

— Что-нибудь еще? — спросила официантка, и Анна заказала «каннеллони»[24]. Жаль, что она не завсегдатай в этом кафе, подумала Анна, три поколения итальянцев обращались бы с ней, как с членом своей семьи.

«Привет, Анналина!» — крикнула бы ее итальянская мама, когда Анна вошла бы в кафе. «Чао, белла», — поприветствовал бы ее муж итальянки, толстяк в фартуке, целуя Анне руки Итальянка легонько ударила бы мужа по рукам.

А затем вошел бы Витторио, который вот уже несколько лет как положил на Анну глаз.

Она вышла бы замуж за Витторио и помогала бы им управлять рестораном, родила бы ему, как водится, пятерых детей и толстела бы на спагетти и чибатта[25].

Но работа в ресторане надоела бы ей, а отец Витторио велел бы: «Заткнись и улыбайся посетителям». «Почему ты не женился на итальянке?» — сказал бы он сыну. И тогда Витторио начал бы ее бить. «Такова женская доля», — сказала бы ей свекровь.

До встречи с Джастин все еще оставалось полчаса. Анна гуляла по грязным лондонским закоулкам, разглядывая в витрины. Она зашла в магазин, в котором продавали вульгарные настенные часы в разноцветных пластиковых корпусах.

— Здравствуйте, — сказала хозяйка слишком приветливо, и Анна почувствовала себя единственным покупателем за несколько недель. Что-нибудь приглянулось? — спросила хозяйка с косичками.