– Неплохо, папа, – улыбнулся тот. – Жалко, только часы потерял – Да наплевать – махнул рукой Гануччи. – Что за беда?
Другие купим.
– Ты скучал без нас? – перебила Стелла.
– Еще бы! – воскликнул Льюис.
– Да неужели? – лукаво улыбнулась Стелла.
– Ну вот мы и дома наконец, – сказал Гануччи, – и я чертовски этому рад! Стелла, а ну, угадай, чем мне сейчас хочется заняться?
– И чем же, Кармине?
– Проявить и напечатать то, что я снимал в Италии.
– Прямо сейчас?
– Прямо сейчас, дорогая, – поцеловав на прощанье мальчика, он шепнул ему на ухо:
– До завтра, малыш! – и с этими словами вышел из спальни. В коридоре возле кухни он чуть было не столкнулся с Нэнни, которая явно поджидала его. – Нэнни, – сказал он, – я хотел бы напечатать пленки, которые привез из Италии.
– Прямо сейчас? – спросила она – Прямо сейчас. Ты не могла бы пойти со мной в «темную комнату» и помочь мне немного?
– Что ж, с удовольствием, мистер Гануччи, – сказала она, – конечно.
Она последовала за ним, шагая неслышно, точь-в-точь также, как всегда ходил он сам По губам Нэнни скользнула усмешка при мысли о пятидесяти тысячах, надежно спрятанных на самом дне одного из ящиков в ее гардеробе. Лежал там и билет до Неаполя с пересадкой в Риме, который она без проблем смогла бы обменять на билет до Лондона, если жизнь в «Кленах», скажем, вдруг ей наскучит. Да и мадам Гортензия, подумала она лукаво, наверняка примет ее с распростертыми объятиями.
– Кармине! – окликнула его Стелла с верхней ступеньки лестницы – Так ты что же, собираешься заниматься пленками всю ночь?
– Нет, дорогая, – светил он, – напечатаю парочку, и все! – Предупредительно распахнув дверь перед Нэнни, он галантно пропустил ее вперед и шагнул вслед за ней в темноту.
