Маленький Петров и капитан Колодкин - [7]

Тогда на острове Петухов был награжден за находку. Капитан вытащил из кармана горсть конфет и сказал:

- Подставляй лапу, Петухов!

...И вот теперь розовая подушечка уютно лежит на корме Ленцевой шлюпки, деликатно и красноречиво приглашая капитана взойти на борт.

- А чемодан мой вы заперли? - спросил капитан.

- Так точно, товарищ капитан, - ответил боцман Ленц, - у Каштанова ключ подходит.

"Эх, и боцман у меня, - радовался Маленький Петров, - настоящий боцманюга, не то что Степа..."

- А теперь, - сказал капитан, - выдать по тушенке на двоих и буханке на пятерых.

Разделить трапезу с капитаном - большая честь. Интересно, кого он пригласит...

- Ленц, давайте-ка подсаживайтесь, разделаем эту баночку.

Боцман Ленц достает из кармана складной нож, приставляет лезвие к банке, ударяет ладонью по рукоятке и режет крышку чуть наискосок, да так ровно и чисто!

- Хорошо, - говорит капитан, - культурно. Прямо как Большой Петров. Смотреть приятно. Учитесь, люди. - Он поворачивается к Маленькому, который в эту минуту макает горбушку в прозрачное розовое желе. - Не стесняйся, Маленький Петров, работай, работай. У вас, у Петровых, аппетит что надо...

ГЛАВА ШЕСТАЯ

Еще раз из прошлого. Маленький и Большой

Сказано приглядывать за младшим, - значит, все. Большой Петров смотрел на часы, нахлобучивал на Маленького шапку и уводил его за собой. Шли они сначала по дощатым тротуарам, потом по булыжникам Заречной, затем по асфальту улицы Ленина и, наконец, по звонким плитам Ратушной. Этот путь Маленький изучил хорошо - сам поворачивал куда надо. К Маленькому в клубе быстро привыкли, и когда, случалось, Большой Петров приходил на занятия один, его у порога спрашивали:

- А Маленький где? Ты что без Маленького?

Обычно брат сажал Маленького у самой двери на стул, совал ему конфету или яблоко и принимался за свои дела.

Порой, в середине вечера, когда за окном душной клубной комнаты опускались густые сумерки и на стекле расплывался влажный круг уличного фонаря, кто-нибудь говорил шепотом:

- Ребята, глядите, Маленький-то под шапкой спит!..

С Маленького снимали шапку, и его белая голова с копной свалявшихся волос беспомощно падала набок, а на лбу блестели бусины пота.

- Маленький, просыпайся! Домой пойдем! Во здоров спать!

Маленький из сна выходил, как из воды выныривают: отфыркивался, шумно дышал, тер глаза...

- Привет! Выспался?

Шло время. Маленький подрастал. И клубная комната, затянутая раньше туманной дымкой сна, постепенно представала перед ним во всем своем ослепительном богатстве. Под потолком покачивались прекрасные парусные корабли, вокруг висели таинственные голубые карты и яркие картинки морских сражений, широкий стол был завален блестящими приборами, а на стене - за спиной капитана - самый красивый, в футляре из темного дерева. Это барометр. Когда по его стеклу легонько постукивают пальцем, стрелка барометра дрожит...

В углу - тяжелые бухты каната, черные разлапые якоря, разноцветные флажки, спасательные пояса.

Капитан для Маленького очень долго был человеком-голосом, голосом, который не умещался в комнате, грохотал в ней, будто гром в самоварной трубе, выхода себе искал, и, найдя, гулял по всему Дворцу пионеров.

Страшноватый голос. Привыкнуть надо. Иногда из класса фортепьяно приходили, просили: "Потише, пожалуйста..."

А однажды капитан посмотрел на Маленького в упор и сказал тихим вполсилы обычного - басом:

- Радуйся, Маленький Петров, в клуб ходишь!

Все засмеялись и приветливо стали поглядывать то на Маленького, то на капитана. И то, что капитан приноровил свой голос к нему, удивило Маленького. Он понял: от него ждут чего-то. И тоже засмеялся.

Давно миновало время, когда Маленький Петров покинул стул около двери и впервые двинулся в плаванье по комнате. Очень скоро обнаружилось, что человек он вовсе не лишний, а, напротив, очень нужный, просто даже необходимый. Всем и каждому.

- Маленький, дай клещи!

- Маленький, подержи молоток!

- Маленький, я гвоздь уронил, поищи!

Вокруг мастерили модели кораблей, вязали мудреные узлы, шуршали картами, чертили, вычисляли, взмахивали флажками, а он зорко следил, не понадобится ли кому-нибудь помощь. И пулей бросался исполнять любую просьбу. Подносил, подавал, искал, держал, тянул, привязывал...

А потом в воздухе радостно запахло талым снегом, и Маленький долго смотрел, как, облепив муравьиной толпой шлюпку, ребята тащат ее к воде, и слышал: льдинки зашуршали о борта, когда налегли на весла... И он махал, махал рукой, пока плечо не заболело, а Большой Петров - в свитере, в вязаной шапочке - поднял свое весло и по морскому обычаю попрощался с братом.

...Когда вечером все уходят из клуба, капитан долго гремит связкой ключей, запирает кают-компанию, а все ждут его, чтобы пройти вместе по темным улицам. Идут они сначала большой и шумной стаей, а после - один, другой свернет в сторону, третий... Как сахар в стакане, растворяется тесная их стая в вечернем городе.

Нет, "идут" - не то слово. Они опрометью бегут вперед, бегом возвращаются назад, прыгают на одной ноге, скачут на четвереньках, едут друг на друге верхом, шагают на руках и, наконец, катятся колесом.