Маленький маг - [11]
Заодно и про ижицу забуду…
Звенит телефон.
— Я у телефона.
— Паш, дай папу, — ой, мама.
— Папа в сортире, — вспоминает записку мальчик.
— Ладно, выйдет, попроси перезвонить. Он тебя посадил к экзаменам готовиться?
— Еще как. Такую толстую книжку дал!
— Ты давно пришел?
— Только что!
— А кому я говорила, чтобы после уроков сразу домой!
Ой.
— Я больше не буду…
— Ладно. Потом поговорим. Пускай отец перезвонит!
Короткие гудки. Паша кладет трубку, ищет на исписанной стене номер отца. Набирает.
— Па! Звонила мама!
— Хорошо. Дверь открой. А мы сейчас поднимемся.
Короткие гудки. Мальчик снова кладет трубку, бежит к двери. Вовремя. Отец с еще одним мужиком заносят громадный телевизор.
— Туда его, на тот столик, — командует отец. — Павлюга, погоди дверь закрывать.
Они ставят громоздкий ящик на крякнувший столик, стремительно уходят. И приходят с еще одним ящиком.
— Паш, за уроки. Нам еще много носить.
Паша послушно кивает, садится за тетрадку. Переписывает одну страницу, начинает переписывать другую. Подходит отец:
— Паш, а давно мама звонила?
— Да только что.
Отец вглядывается в книгу, читает название. Потом быстрым, стремительным движением захлопывает книгу, ставит ее на самую верхнюю полку:
— Нашел, что переписывать! На вот, лучше, — отец протягивает того самого бога, которым быть ох как трудно.
Сын вздыхает. Ничего-то эти взрослые не понимают в названиях. Начинает переписывать. И постепенно зачитывается увлекательнейшей повестью.
— Павлюга! — грозный окрик возвращает его в этот мир. — Тебе было сказано переписывать, а не читать!
— Па, скажи, а я сильно изменился с той ночи? — новый прокол заставляет взглянуть на ситуацию по-другому.
— Ну… даже не знаю… знаешь больше, это да. Но в остальном — как ребенком был, таким и остался.
— Ребенком?
— Ну да. А что, считаешь себя уже взрослым? — задорно подмигивает отец.
Ребенок. Что могло послужить этому причиной? Ну, явно не обстановка. Ведь он просто вернулся домой, где не был страшно давно. Вернулся на семнадцать лет назад. И тело стало телом ребенка. Стоп. Что-то в этом есть. Влияет ли тело на личность? Нет ответа. Там слишком мало знали о теле. Ладно. Приму во внимание тот факт, что тело все-таки влияет на личность. Это означает… Снова: семь раз подумай, один — сделай. Ох-хо-хо…
— Ты алфавит выучил, а, взрослый ты наш?
— Не, я сейчас учить буду.
— А ел?
— А разогреешь?
Глава девятая
Б`орг
Все-таки очень восхитительно видеть, как заклятье, которое до этого существовало только внутри тебя, еще не до конца осознанной формой, или наоборот, до нельзя определенной, структурированной, но все же не совсем ясной и вдруг оно, это неясное, срывается с кончиков пальцев, образует то или это, становится зримым, ощущаемым воплощением мыслей, многих трудов или наоборот — приступа вдохновения.
Вот такое вот сложное чувство испытывал ученик мага, глядя как набухают светом линии, как открывается дверь в иное пространство, пусть и всего лишь на сотню метров вперед, на другой конец лесной полянки. Но все же, это доказывало, что теперь, П'вол способен создать портал в любое место, которое он видел раньше.
Б'орг, скептически улыбаясь, кидает кувшин в портал. И тот взрывается, едва оказывается за светящейся чертой круга.
— Ты потерял контроль. Отдался эмоциям и чуть неверно завершил последний круг заклинаний. А все почему? Потому что до сих пор не можешь себя контролировать. Тебе ж почти семнадцать! Ты же уже должен держать в тесной узде свои эмоции! И тут такое… Я тобой очень не доволен. Ступай на двор, скажи М'халу пусть даст тебе десять плетей. Подумать только! Два месяца трудов и демону в пасть! И все из-за простого изумления!
— Учитель, а вы с какого раза сумели построить портал?
— Эх молодежь, молодежь… Кто тебе сказал, что я умею строить порталы? Кстати, ты его намерен закрывать?
Ой.
— Или ты хочешь сказать, что не составил нужного заклятья?
— Ну, он должен в скором времени исчерпать запасенную энергию и схлопнуться…
— Ту самую энергию, что ты запасал этой ночью в полнолуние с участием почти всех сил? Ту самую энергию, которой бы вполне хватило на несколько месяцев полета? — Б'орг закрывает глаза, затем сквозь зубы цедит: — Прикажешь дать полтора десятка палок. Заодно, лишний стимул поучить лечащие заклятья.
— Хорошо.
Некоторое время они сидели, молча изучая открытое окно портала. Потом П'вол со вздохом поднимает с травы кольчугу. Примеряется бросить.
— Верно мыслишь, ученик. Очень верно, — хвалит Б'орг, внимательно изучая лицо юного мага. — Только не боишься, что ее разорвет вместе с порталом? Да и тебя заодно.
П'вол садится обратно в траву. Задумывается.
С довольной улыбкой, Б'орг берет в руки кольчугу и кидает ее в сторону портала, направляя полет простым заклятьем. Кольчуга ложится как раз на черту сложнейшей фигуры, вычерченной на гладком черном пяточке. Некоторое время ничего не происходит, но постепенно портал начинает тускнеть, потом пропадает.
— Учитель, но это же… как же так? — восклицает изумленный юноша.
— Я наложил на кольчугу простейшее заклятье преобразование энергий в дикую энергию. Металл же является лучшим проводником для нее. Вот через кольчугу-то вся энергия в землю и ушла.
Ад строго взимает плату за право распоряжаться его силой. Не всегда серебром или медью, куда чаще — собственной кровью, плотью или рассудком. Его запретные науки, повелевающие материей и дарующие власть над всесильными демонами, ждут своих неофитов, искушая самоуверенных и алчных, но далеко не всякой студентке Броккенбургского университета суждено дожить до получения императорского патента, позволяющего с полным на то правом именоваться мейстерин хексой — внушающей ужас и почтение госпожой ведьмой. Гораздо больше их погибнет в когтях адских владык, которым они присягнули, вручив свои бессмертные души, в зубах демонов или в поножовщине среди соперничающих ковенов. У Холеры, юной ведьмы из «Сучьей Баталии», есть все основания полагать, что сука-жизнь сводит с ней какие-то свои счеты, иначе не объяснить всех тех неприятностей, что валятся в последнее время на ее голову.
Джан Хун продолжает свое возвышение в Новом мире. Он узнает новые подробности об основателе Секты Забытой Пустоты и пожимает горькие плоды своих действий.
Что такое «Городские сказки»? Это диагноз. Бродить по городу в кромешную темень в полной уверенности, что никто не убьет и не съест, зато во-он в том переулке явно притаилось чудо и надо непременно его найти. Или ехать в пятницу тринадцатого на последней электричке и надеяться, что сейчас заснешь — и уедешь в другой мир, а не просто в депо. Или выпадать в эту самую параллельную реальность каждый раз, когда действительно сильно заблудишься (здесь не было такого квартала, точно не было! Да и воздух как-то иначе пахнет!) — и обещать себе и мирозданию, вконец испугавшись: выйду отсюда — непременно напишу об этом сказку (и находить выход, едва закончив фразу). Постоянно ощущать, что обитаешь не в реальном мире, а на полмиллиметра ниже или выше, и этого вполне достаточно, чтобы могло случиться что угодно, хотя обычно ничего и не происходит.
Главный персонаж — один из немногих уцелевших зрячих, вынужденных бороться за выживание в мире, где по не известным ему причинам доминируют слепые, которых он называет кротами. Его существование представляет собой почти непрерывное бегство. За свою короткую жизнь он успел потерять старшего спутника, научившего его всему, что необходимо для выживания, ставшего его духовным отцом и заронившего в его наивную душу семя мечты о земном рае для зрячих. С тех пор его цель — покинуть заселенный слепыми материк и попасть на остров, где, согласно легендам, можно, наконец, вернуться к «нормальному» существованию.
Между песчаными равнинами Каресии и ледяными пустошами народа раненое раскинулось королевство людей ро. Земли там плодородны, а люди живут в достатке под покровительством Одного Бога, который доволен своей паствой. Но когда люди ро совсем расслабились, упокоенные безмятежностью сытой жизни, войска южных земель не стали зря терять время. Теперь землями ро управляют Семь Сестер, подчиняя правителей волшебством наслаждения и крови. Вскоре они возведут на трон нового бога. Долгая Война в самом разгаре, но на поле боя еще не явился Красный Принц. Все умершие восстанут, а ныне живые падут.
Никогда неизвестно, кто попадёт тебе в руки, вернее, кому попадёшь в руки ты, куда это тебя приведёт, и в кого превратит. Неизвестно, что предстоит сделать для того, чтобы мир не погиб. Неизвестно, как сохранить близких, которых у тебя никогда не было.