Маленький лорд Фонтлерой - [9]

Кедрик помог адвокату, вдруг начав беседу сам.

— Знаете ли, — сказал он, — я не знаю, что такое граф.

— Не знаете? — повторил м-р Хавишам.

— Нет, — отвечал Кедди. — И я думаю, когда мальчик готовится быть графом, ему следует знать. А вы знаете?

— Да, конечно, — отвечал м-р Хавишам.

— Не можете ли вы, — сказал Кедди почтительно, — не можете ли вы мне это объяснить? Кто делает графов?

— Во-первых, король или королева, — сказал м-р Хавишам. — Обыкновенно дают графское достоинство тому, кто оказал услугу своему государю или совершил великое дело.

— О! — сказал Кедрик; — это как у нас президент.

— В самом деле? — отозвался м-р Хавишам. — За это выбирают у вас в президенты?

— Как же, — отвечал весело Кедди. — Если человек очень хороший и очень много знает, то его выбирают в президенты. Тогда ходят с факелами, играет музыка и все говорят речи. Я часто думал, что могу, может быть, сделаться президентом, но никогда не думал, что могу быть графом. Я ничего не знал насчет графов, — прибавил он торопливо, из боязни, чтоб м-р Хавишам не счел с его стороны невежливым нежелание быть графом. — Если бы я знал что-нибудь об них, то, вероятно, пожелал бы быть одним из них.

— Это не совсем то, что быть президентом, — сказал м-р Хавишам.

— В самом деле? — спросил Кедрик. — Как разве там не бывает факельных шествий?

М-р Хавишам сам скрестил ноги и тщательно сложил кончики своих пальцев. Он подумал, не пришло ли время объясниться подробнее.

— Граф — граф очень важная особа, — начал он.

— И президент тоже! — вставил Кедрик. — Процессия с факелами растягивается на целые пять миль, пускают ракеты, играет музыка! М-р Хоббс брал меня туда с собою.

— Граф, — продолжал м-р Хавишам, чувствуя, что под ним почва несколько колеблется, — часто имеет очень древнюю родословную.

— Это что такое? — спросил Кедди.

— Очень древний род — чрезвычайно древний.

— А-а-а! — сказал Кедрик, еще глубже запуская руки в карманы. — Это, должно быть, как у нас торговка яблоками около парка. Можно прямо сказать, что она очень древнего рода. Она так стара, что вы удивились бы, как еще она может вставать. Ей лет сто, нужно думать, и все-таки она сидит на своем месте, даже во время дождя. Мне жаль ее, и другие мальчики ее жалеют. У Билли Вильямса как-то набралось около доллара денег; я попросил его покупать у нее каждый день на пять центов яблок, пока он не истратил все. Вышло двадцать дней, и через неделю уже ему надоели яблоки; тогда — это пришлось очень кстати — один господин дал мне пятьдесят центов, и я стал покупать яблоки, вместо Билли. Вы знаете, как жаль бывает такого бедного человека и такого древнего рода. Она говорит, что эта древность отзывается у нее в костях, особенно в дождливую погоду.

М-р Хавишам не знал, что сказать на это, смотря на невинно серьезное личико своего собеседника.

— Боюсь, что вы меня не совсем поняли, — объяснил он. — Под древним родом я разумел не старческий возраст; я хотел сказать, что имя такой семьи давно известно людям; может быть, за сотни лет особы, носившие это имя, уже упоминались в истории своей страны.

— Как Георг Вашингтон! — сказал Кедди. — Я столько слышал с тех пор, как родился, а его знали еще задолго до этого. М-р Хоббс говорит, что он никогда не будет забыт. Это, знаете, за объявление независимости и за четвертое июля. Видите, какой он был замечательный человек.

— Первый граф Доринкур, — сказал торжественно м-р Хавишам, — был возведен в графское достоинство четыреста лет тому назад.

— Так, так! — воскликнул Кедди. — Это было очень давно! Вы говорили об этом Милочке? Это ей будет очень интересно. Скажемте ей, когда она сюда взойдет. Она всегда любит рассказы о чудесных вещах. Чем же еще занимаются графы, кроме возведения в достоинство?

— Многие из них принимали участие в управлении Англией. Некоторые были храбрыми людьми и в старину сражались в великих битвах.

— Мне бы и самому хотелось это сделать, — сказал Кедрик. — Мой папа был солдат и очень храбрый человек — такой же храбрый, как Георг Вашингтон. Это, может быть, потому, что он бы должен был сделаться графом, если бы не умер. Я рад, что графы храбры. Великое дело быть храбрым. Прежде я немножко боялся — знаете, в темноте; но когда я стал думать о солдатах при Георге Вашингтоне, то и пере-стал бояться.

— Графы имеют еще и другое преимущество, — медленно произнес м-р Хавишам и с любопытством устремил глаза на мальчика. — Некоторые графы имеют очень много денег.

Любопытство старого дельца вызывалось желанием узнать, имеет ли его молодой друг понятие о том, какую силу имеют деньги.

— Хорошо иметь их, — сказал невинно Кедди. — Мне бы хотелось иметь много денег.

— В самом деле? — сказал м-р Хавишам. — Почему же бы вам этого хотелось?

— Знаете, — воскликнул Кедрик, — с деньгами можно сделать так много. Вот, например, торговка яблоками. Если бы я был очень богат, я бы ей купил маленькую палатку, куда она могла бы поставить свой лоток, и маленькую печку, а потом давал бы ей по доллару каждый день, когда идет дождик, чтобы она могла уходить домой. А потом — о! — я купил бы ей шаль. Тогда ее кости не страдали бы так, как теперь. У нее кости не похожи на наши, они болят у нее, когда она движется. Очень неприятно, когда болят кости. Если б я был настолько богат, что мог бы для нее все это сделать, то, я думаю, кости ее перестали бы болеть.