Маленький комендант большого острова - [2]

Их взгляды встретились. Если бы они были рыцарями, то можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, как клинки. Будь они моряками, можно было бы сказать, что их взгляды столкнулись, словно два корабля. Но они были деловыми людьми, поэтому придется сказать, что их взгляды столкнулись, словно монеты в кошеле или даже костяшки счетов под пальцами опытного продавца.

Господин Бриньон понял, что его секретарь не шутит, не выжил из ума и даже не решил таким образом покончить счеты с жизнью, у него действительно есть что сказать.

— Я слушаю вас, Пино, — промолвил он.

— Я насчет этих гномов, — промолвил господин Пино.

— Да? — чуть оживился господин Бриньон. — Слушаю еще внимательнее, чем раньше.

Он и впрямь готов был выслушать совет от кого угодно. Хоть от самого дьявола. Слишком уж плохо все складывалось. Старшины просто пока не видят — насколько. А кто видит — молчит. Себе дороже такое вслух высказывать.

— Речь ведь идет не просто о деньгах. Речь идет о выживании всего Дома, — сказал Пино, и господин Бриньон вздрогнул. Пино только что озвучил его собственные тайные страхи. Произнесенные вслух, они получили плоть и тотчас вгрызлись в сердце. Черт! Прав Пино! Прав, проклятый мерзавец! Речь и впрямь идет о выживании. Не сегодня-завтра их окончательно вытеснят с олбарийского рынка, и это будет только начало, а там придет черед Троанна, потом Марлеции… Арсалийский и соанский рынки, возможно, удастся удержать. Какое-то время — удастся, а потом…

— Да. Вы правы, господин Пино, — дрогнувшим голосом произнес он. — Речь действительно идет о выживании…

— Мы — или они, — сказал секретарь.

— Предлагаете напасть на Петрийский остров? — Господин Бриньон с ужасом уловил в своем голосе истерические нотки. И ведь хотел-то сказать в шутку, а сказалось почти всерьез. Еще немного, и он будет готов на любую авантюру и глупость. Потому что отступать и в самом деле некуда. Гномы со своей селедкой приперли его к стене. Почти приперли.

— Напасть на Петрийский остров? Ни в коем случае, — поморщился секретарь. — Я предлагаю действовать тоньше.

— Тоньше? — переспросил господин Бриньон. — А почему вы промолчали на Совете? Кажется, я никому не затыкал рта. В том числе и собственному секретарю.

— Рук вы тоже никому не связывали, господин Бриньон, — заметил секретарь.

— Рук? — непонимающе нахмурился глава торгового Дома.

— Вот именно — рук, — кивнул его секретарь. — А они у ваших старшин, особенно у рыбацких, весьма тяжелые. Мне не хотелось бы, чтоб меня убили прямо на Совете за то, что мне приходится вам предложить. Мы-то с вами — деловые люди и понимаем, что иногда бывают случаи, когда такие слова, как "добродетель", "честь", "достоинство" и прочие в том же роде, приходится снять, как праздничную одежду, и спрятать в сундук, потому что пришло время для грязной работы…

Господин Бриньон вновь тяжело посмотрел на своего секретаря — и тот вновь не отвел взгляд.

— Ну? — буркнул господин Бриньон. — Начали, так договаривайте.

— Не раньше, чем вы мне кое-что пообещаете, господин Бриньон, — негромко и твердо промолвил секретарь.

— Пообещаю? — Взгляд господина Бриньона весил не меньше, чем вселенная.

— Я собираюсь спасти ваш Дом, — так же тихо сказал секретарь. — Вы сами стали бы делать такую вещь… даром?

— Ясно. — Господин Бриньон отвел взгляд.

— Так вы согласны? — спросил секретарь.

— Смотря сколько вы попросите, Пино, — ответил господин Бриньон.

— Куда меньше, чем вы опасаетесь, — ответил секретарь. — Я хочу, чтобы вы пообещали мне, что в случае успеха того предприятия, которое я собираюсь вам сейчас предложить, вы отдаете мне…

Секретарь сглотнул, словно то, что он хотел сказать, все же пугало его самого.

— Ну?! — рявкнул не выдержавший господин Бриньон. — Сколько?! Сколько ты хочешь?! Половину не отдам! Подавишься половиной! Насмерть подавишься!

Он побагровел и трясся, словно припадочный.

— …руку вашей племянницы Беттины, — закончил секретарь и удивленно вытаращился на взбешенного господина Бриньона. — Боже мой, неужели я мог претендовать на треть?

— На четверть! — отрезал господин Бриньон, его лицо постепенно приобретало прежний оттенок. — На четверть, не более! Но ты прав, так даже лучше! Получишь руку этой дурочки, будете жить долго и счастливо, не знаю, зачем она тебе, но заранее поздравляю! Если ты, конечно, сейчас предложишь что-либо дельное, а потом и вправду сможешь это осуществить, — закончил он, с внезапным подозрением вглядываясь в своего секретаря. — Итак, я слушаю.

— Поскольку речь и впрямь идет о выживании, — начал господин Пино. — Поскольку выжить и впрямь может только один из противников, я решил: пусть они не выживут. Но мы не будем штурмовать Петрийский остров, мы поступим, как я уже сказал, тоньше.

— Говори, — прошептал господин Бриньон, и в глазах его зажглись огоньки. Эти глаза уже не были глазами солидного дельца и почтенного отца семейства. Это были глаза человека, сколотившего свое немаленькое состояние деяниями, за которые в свое время придется держать строгий ответ перед Господом.

— Нужно нанять людей, — прошептал секретарь. — Не у нас, в других местах… пусть они будут олбарийцами, троаннцами, марлецийцами… не важно, лишь бы на нас ничего не указывало… это должны быть отчаянные ребята, тем не менее не теряющие головы…