Маленький Хо - [2]
— Хонг, — тихо прошептал Хо, — что тебе нужно?
— Ты узнал меня. Да, я бедный Хонг. Я мститель за себя и за всех. Я пришел убить твоего капитана.
Хо не вскрикнул и не дрогнул. Слова, которые шептал ему на ухо Хонг, жгли мозг.
— Я убью твоего капитана. Тебя я свяжу, и никто не заподозрит тебя. Завтра я буду далеко, и ты можешь назвать судье мое имя. Я не хочу принести тебе несчастья. А сейчас лежи смирно. Слуги спят крепко, а часовые солдаты далеко у ворот. Только ты можешь, если крикнешь, помешать мне. Но я не хочу убивать тебя.
Хо молчал, но Хонг и не дожидался ответа, веревкой он опутал ноги и руки Хо, рот его прикрыл тряпкой. Но стоило Хо шевельнуться, и слабо затянутые веревки отпустили бы руки.
Хо лежал неподвижно.
Хонг исчез. Прошли долгие томительные минуты безмолвия.
Над самой головой Хо вдруг тревожно прозвенел серебряный колокольчик. Шнурок от этого колокольчика был привязан к постели капитана.
Еще и еще жалобно и тревожно звякнул колокольчик.
Хо широко открытыми глазами смотрел, как билась над ним эта маленькая серебряная птичка.
Еще раз сильно качнулся колокольчик и вдруг замолк.
Хо понял, что все там, в спальне капитана, кончено.
Всю ночь пролежал Хо не шевелясь, следя глазами как медленно светлела узкая полоска неба, видная сквозь окно его каморки.
Было уже совсем светло и жаркий луч солнца уже пробрался в окно, раскаляя невыносимым блеском серебряный замолкший колокольчик, когда кто-то из слуг заглянул в каморку и, увидев связанного Хо, поспешно скрылся. Скоро весь дом наполнился гулом тревожных шагов и испуганных голосов. Слуги и солдаты вошли в каморку, развязали Хо, тормошили его, спрашивали. Но Хо молчал, будто потеряв рассудок.
Всей толпой, подталкивая впереди Хо, пошли, крадучись, к спальне капитана.
Тяжелая ореховая дверь была раскрыта настежь. В ужасе замерли слуги и солдаты, вступив на порог комнаты.
На толстом, затканном золотом зеленом ковре, раскинув руки, приоткрыв рот и оскалив длинные поблескивающие зубы лежал капитан.
Кровь густыми ручьями разбежалась по ковру и прибавила новый причудливый узор к цветам и зверям сложного рисунка.
Скоро весть об убийстве капитана пронеслась по городу.
Взволнованные вчерашние гости, важные английские и французские капитаны наполнили дом, горячо обсуждая страшное происшествие.
Важные мандарины, тоже взволнованные и перепуганные, толпились около дверей спальни, где тело капитана уже было осмотрено врачами и судьями и положено на кровать.
Около ворот дома капитана густела толпа, шепотом передавались разные слухи, но печали не было заметно на любопытных и даже не улыбающихся лицах.
Мандарин — судья приказал арестовать всех слуг, в том числе и маленького Хо, и отвести их всех для допроса в тюрьму.
Когда окруженный полицейскими и солдатами Хо вместе с другими слугами проходил по улицам, толпа, глухо ворча, расступилась и глядела сочувственно в лицо арестованных, — думала, что ведут убийц капитана.
— Не напирать, разойдись, — закричал старший английский полицейский, и солдаты взмахнули прикладами.
Из толпы раздались озлобленные крики:
— Всех бы вас, собак, за вашим капитаном отправить.
— Давно пора. Терпенья уже нет.
— Погодите, погодите, придет время…
Солдаты прикладами и штыками стали бить толпу. Раздались крики, стоны. Толпа рассеялась, но на следующих улицах собирались новые толпы, провожавшие арестованных.
На повороте узкой улицы вздрогнул Хо, совсем близко он увидел бледное и взволнованное лицо Хонга. Очевидно, ему не удалось бежать.
Он пристально глядел в лицо Хо, будто спрашивая его о чем-то, и потом незаметно поднял палец и провел по губам. Он просил о молчании.
Хо только опустил глаза, как бы обещая молчание.
Мандарин-судья, сидя в мягком кресле, допрашивал маленького Хо.
Мандарин-судья допрашивал маленького Хо.
Голос мандарина звучал ласково, певуче, он уговаривал ласково.
— Ты не можешь не знать убийцы, маленький Хо. Назови хоть малейшие его приметы, и он не уйдет из наших рук. Ведь капитаны будут очень сердиться, если мы не накажем убийцу. Они потребуют с нас тяжелого выкупа, пришлют много, много солдат. Как мы можем противиться им?
Но Хо молчал, не опускал глаз под пристальным, будто сверлящим взглядом мандарина.
— Мы должны заставить тебя говорить и мы заставим, — угрожающе сказал мандарин и, улыбнувшись, дал знак слугам.
На Хо накинули легкую клетку, составленную из бамбуковых палок и веревок. Блестящая клетка казалась простой игрушкой.
Все палки были утыканы острыми гвоздиками, и когда, по знаку судьи, палач стал медленно вертеть ручку, палки сдвигались и сотни гвоздиков впивались в тело.
Каждое судорожное движение еще больше усиливало боль, а палки сдвигались все теснее, охватывали тело, сдавливали его, ломали суставы.
Кровь и слезы текли по лицу маленького Хо.
Два раза мандарин делал знак приостановить пытку и снова начинать. Откинувшись на мягкую спинку кресла, он, казалось, с любопытством наблюдал страдания маленького Хо.
— Ты заговоришь, маленький Хо, я знаю, что ты заговоришь, — тихим ласковым голосом повторял мандарин.
Палач круче повернул ручку и палки впились в тело, коверкая, ломая его.
