Маленький цветочный магазин у моря - [2]
Мимо проходит немолодая пара с двумя малышками, судя по одинаковым одежкам — близнецами. Женщина останавливается, чтобы поправить на одной из девочек пальтишко, поднимает капюшон, уберегая ее от пронизывающего ветра, и заодно целует в щеку.
У меня сжимается сердце.
Так и бабушка делала, когда я была маленькой.
Я отворачиваюсь, снова смотрю на магазин, и уже в который раз за этот день меня охватывает чувство вины. Сколько я ныла о возвращении в Сент-Феликс — и все-таки не вернулась вовремя.
Потому что бабушка умерла.
Не преставилась, не перешла в лучший мир, или как там это еще называют, чтобы легче стало принять неизбежное.
Просто умерла и покинула нас, как рано или поздно случается со всеми.
Все плакали. Кроме меня. Я больше не плачу.
Черное носить — это пожалуйста, я такое люблю.
Пойти на похороны, говорить, какая она была замечательная, съесть все, что приготовили на поминки, — с этим тоже проблем не возникло.
Нотариус, приехавший из Корнуолла, собрал всю семью в шикарном лондонском отеле для чтения завещания.
Мы явились: я, мама с папой, тетушка Петал и мои противные кузины Вайолет и Мэриголд. После всей мороки с похоронами чтение завещания поначалу показалось сущим пустяком. В первый момент, когда меня объявили единственной наследницей бабушкиного состояния, на Вайолет и Мэриголд взглянуть было страшно. Но первый шок прошел, мама обняла меня, твердя, что это начало настоящей жизни, и нахлынула паника, вызванная осознанием реальности случившегося.
— Боюсь, мисс, сегодня вы здесь цветов не купите, — произносит голос у меня за спиной, и я, вздрогнув, возвращаюсь к реальности.
Я оборачиваюсь. Молодой полицейский с густыми темными волосами, выбивающимися из-под каски, стоит передо мной, заложив руки за спину. Он кивком указывает на витрину.
— По понедельникам здесь больше никого не бывает.
— А в остальное время?
Ничего себе. Я-то думала, сюда вообще никто не заглядывал с тех пор, как год назад бабушка, уже не обходившаяся без посторонней помощи, легла в лондонскую клинику, оплаченную ее дочерями.
Он пожимает плечами. Судя по нашивкам, это констебль.
Особо гордиться тут нечем, но в знаках отличия у полицейских я разбираюсь хорошо. Когда столько имеешь с ними дело… Скажем так, это входит в привычку.
— Да, в остальные будние дни кое-кто бывает. Вроде как…
Я жду, когда он продолжит.
— Видите ли, прежняя владелица, увы, умерла. Похоже, славная была женщина.
— Похоже?
— Я-то ее не знал. Я здесь недавно, всего несколько месяцев.
— И кто же присматривает за магазином?
— Местная женская организация. — Он понижает голос. — Те еще мегеры. Отнюдь не те мягкие создания, которым впору цветами заниматься. Я их побаиваюсь.
Я сочувственно киваю.
— Хотя, — продолжает констебль, — не люблю я ни о ком плохое говорить. Дамы этим по доброте душевной занимаются, а по мне, такое чего-то стоит.
— Конечно, — вежливо улыбаюсь я.
— Но по понедельникам здесь закрыто. Так что если вы за цветами, то вам, боюсь, не повезло.
— Ничего страшного, — говорю я в надежде, что он оставит меня в покое. — Как-нибудь в другой раз.
— Надолго в Сент-Феликсе? — Констебль явно не прочь поболтать. Он смотрит на небо. — Здесь бывают деньки и получше.
— Пока не знаю. Надеюсь, ненадолго.
Он выглядит обескураженным.
— В смысле, может, на несколько дней. — Я тоже бросаю взгляд на небо. — Зависит от погоды.
— А, понятно. Хороший план. Отличный. — Он улыбается. — Жаль, что так вышло с магазином. Не в обиду тем леди будет сказано, но, по-моему, у них с цветами не очень получается. Если хотите что-нибудь посовременней, пройдитесь вверх по холму к Джейку. У него найдется все нужное.
— А Джейк — это?..
Надеюсь, я не пожалею о том, что спросила.
— У него свой питомник на Примроуз-Хилл. Поставляют цветы по всей округе. Между нами… — Он наклоняется и снова понижает голос. — Я именно к нему хожу за цветами для главной женщины в моей жизни.
— Для мамы? — Как такого не поддразнить? Слишком уж этот констебль не похож на полисменов, с которыми я сталкивалась в Лондоне. Хотя эти встречи не назовешь дружескими: как правило, меня арестовывали. Ничего серьезного, мои злодеяния не заходили дальше нарушений общественного порядка и попоек. Ну и самое любимое: я взобралась на льва на Трафальгарской площади. Я была бунтаркой в юные годы, вот и все. Криминала за мной не водилось.
— Да. Именно, — бормочет он, краснея. — Цветы для мамы. Ну, мне пора. Работа, знаете. Город сам за собой не присмотрит.
Зря я его дразнила: он славный малый.
Он отдает честь.
— Рад был с вами поговорить, мисс.
— И я. А вы констебль?…
— Вудс, — с гордостью говорит он. — Но все здесь меня зовут Вуди. Я был против, но, кажется, это уже прилипло. Хоть бы начальство не узнало, а то не слишком солидно получается.
Я улыбаюсь.
— А по-моему, вам идет. Спасибо за совет насчет цветов, Ву… констебль Вудс. Думаю, это то, что нужно.
Он кивает.
— Просто выполняю свою работу, мисс.
Он лихо разворачивается на каблуках лакированных черных ботинок и, размахивая руками, вышагивает дальше по булыжной мостовой.
Я снова смотрю на магазин.
— Ну, поглядим, что мне от тебя досталось, бабушка Роза.
Грейс родилась в маленьком приморском городке на севере Йоркшира и всегда мечтала сбежать оттуда, чтобы увидеть мир. Так она и поступила, повзрослев. Грейс много путешествовала, влюбилась и вышла замуж. Но почему же тогда она вернулась в Сэндибридж и проводит все время с Чарли, другом ее юности? Имеет ли это какое-то отношение к печатной машине по имени Реми, которую она забрала когда-то из старого коттеджа смотрителя маяка? Возможно, спустя годы странствий пришло время наконец признать, что сердце там, где твой дом.
Имя Константина Ханькана — это замечательное и удивительное явление, ярчайшая звезда на небосводе современной литературы территории. Со времен Олега Куваева и Альберта Мифтахутдинова не было в магаданской прозе столь заметного писателя. Его повести и рассказы, представленные в этом двухтомнике, удивительно национальны, его проза этнична по своей философии и пониманию жизни. Писатель удивительно естественен в изображении бытия своего народа, природы Севера и целого мира. Естественность, гармоничность — цель всей творческой жизни для многих литераторов, Константину Ханькану они дарованы свыше. Человеку современной, выхолощенной цивилизацией жизни может показаться, что его повести и рассказы недостаточно динамичны, что в них много этнографических описаний, эпизодов, связанных с охотой, рыбалкой, бытом.
Эван Хансен обычный школьник. Он боится людей и страдает социальным тревожным расстройством. Чтобы справиться с болезнью, он сам себе пишет письма. Однажды одно из таких писем попадает в руки Конора, популярного парня из соседнего класса. Вскоре после этого Конор умирает, а его родители обнаруживают клочок бумаги с обращением «Дорогой Эван Хансен». С этого момента жизнь Эвана кардинальным образом меняется: из невидимки он превращается в лучшего друга покойного и объект горячих обсуждений. Вот только есть одна проблема: они никогда не дружили.
В настоящее время английский писатель Роальд Даль является хорошо известным для русскоязычных читателей. Его много переводят и издают. Но ещё относительно недавно было иначе… В первой половине 90-х, во время одного из моих визитов в Германию, мой тамошний друг и коллега рассказал мне про своего любимого в детстве писателя — Роальда Даля, и был немало удивлён, что я даже имени его не знаю. На следующий день он принёс мне книгу на английском и все мои вечера с этого момента заполнились новым писателем.
Быт и нравы Среднего Урала в эпоху развитого социализма. Занимательные и поучительные истории из жизни послевоенного поколения. Семья и школа. Человек и закон. Тюрьма и воля. Спорт и характер. Становление героя. Содержит нецензурную брань единичными вкраплениями, за что и получила возрастное ограничение, но из песни слов не выкинешь. Содержит нецензурную брань.
Донбасский шахтерский город, жители которого потомственно занимаются угледобычей, оказывается на линии противоборства двух враждующих сторон. Несколько совершенно разных людей: два брата-шахтера, чиновник Министерства энергетики и угольной промышленности, пробившийся в верхи из горных инженеров, «идейный» боец украинского добровольческого батальона, полковник ВСУ и бывший российский офицер — вольно или невольно становятся защитниками и разрушителями города. Книга содержит нецензурную брань.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.