Маленький человек из Опера де Пари - [96]

— Мои романы-фельетоны приносят мне… — Жозеф осекся, рассудив, что выбрал неподходящий момент для душевных излияний.

Виктор же понял, что дальше нужно действовать осторожно.

— Что ж, Кэндзи, вы совершенно правы, и я прошу прощения: снова не смог устоять перед очередной загадкой. Но отныне — клянусь! — никаких авантюр, никаких расследований! — Говоря это, он скрестил пальцы за спиной. — Инспектор, позвольте выразить вам восхищение: мы ни на секунду не заподозрили, что находимся под наблюдением. — И с невинным видом добавил: — Проявите великодушие, удовлетворите наше любопытство: когда вы раскрыли всю подноготную этой истории?

Огюстен Вальми пристально уставился на него:

— А вам, стало быть, известна не вся подноготная?

— О нет. Прежде всего я даже не догадываюсь о мотивах убийцы.

— Увы, я тоже, — с неохотой признался инспектор.

Кэндзи с грохотом отодвинул стул и поднялся.

— Я возвращаюсь в лавку, меня ждут. Вы двое — по домам. Если, конечно, инспектор не намерен бросить вас обоих за решетку.

— Я, пожалуй, ограничусь тем, что приглашу их еще на одну беседу в ближайшее время… — отозвался Огюстен Вальми. — Нет-нет, не нужно, я сам оплачу счет.

У него отобрали часы, бумажник, галстук, подтяжки и оставили одного в камере. Казенный врач — прыщавый задохлик с надменным видом — осмотрел его с ног до головы и обмазал всего каким-то антисептическим средством с мерзким запахом. После врача явился надзиратель, поставил на стол еду на подносе и удалился. От одного взгляда на тарелку затошнило: брокколи, похожие на линялую зеленую губку, соседствовали там с треской, утонувшей в бледном комковатом соусе.

Ламбер Паже поморщился и растянулся на откидной койке.

…Лишь опустившись на стул за рабочим столом в своем кабинете, Огюстен Вальми прочувствовал, насколько вымотался за сегодняшний день. Стены кабинета, оклеенные жуткими бежевыми обоями в мелких коричневых прямоугольниках, окончательно испортили ему настроение. Даже сходить вымыть руки сил не хватило — он ограничился тем, что протер их платком, смоченным одеколоном. Открылась дверь, судебный секретарь бесшумно скользнул за конторку в углу, следом двое полицейских ввели Ламбера Паже — тот обеими руками поддерживал спадавшие брюки. Инспектор Вальми указал ему на стул и кивком отпустил конвоиров.

— Сожалею, что пришлось отобрать у вас подтяжки, месье Паже, но таковы правила. Вынужденная мера на случай, если…

— На какой случай?

— Если вы вдруг решите свести счеты с жизнью.

— С чего бы это мне сводить счеты с жизнью? Я невиновен. Кстати, ваши тюремщики назвали эту конуру кабинетом инспектора. — Ламбер Паже демонстративно огляделся. — По-моему, больше похоже на чулан, вы не находите?

— Не возражаете, если вопросы здесь буду задавать я?

— Господин инспектор, мне это записать? — робко подал голос из угла судебный секретарь.

— Как вам будет угодно, месье Делорм, но должен вам сообщить, что это всего лишь преамбула. Что до вас, месье Паже, не стоит относиться к своему положению слишком легкомысленно. Вы задержаны по подозрению в убийстве Анисэ Бруссара, владельца скобяной лавки на улице Вут. Вот теперь, месье Делорм, начинайте записывать. Я внимательно вас слушаю, месье Паже.

Ламбер пожал плечами:

— Это был несчастный случай. Бруссар напал на меня с намерением убить, мне пришлось защищаться.

— Стало быть, самооборона? Почему же вы тогда сбежали, вместо того чтобы немедленно обратиться в полицию?

— Я был в состоянии шока, не соображал, что делаю. Ну и перепугался не на шутку.

— Вы были хорошо знакомы с месье Бруссаром?

— Мы частенько сталкивались в Опера. Иногда он спрашивал у меня совета по поводу финансовых инвестиций.

— У него были причины желать вам смерти?

— Бруссар с ума сходил от ревности, потому что Ольга Вологда, прима санкт-петербургского балета, предпочла меня ему. Он два раза пытался меня убить. Видите шрамы? — Ламбер Паже задрал подбородок, показывая затянувшиеся царапины на шее. — Бруссар порезал меня бритвенным лезвием «Джиллетт» — новомодное американское изобретение, такие во Франции пока что не продаются, и он был их единственным обладателем, можете проверить. К тому же у меня есть свидетель нападения. Когда это произошло, со мной рядом находился месье Легри, книготорговец с улицы Сен-Пер. Бруссар оглушил нас обоих и хотел меня зарезать… До сих пор, как вспомню, в дрожь бросает.

— И когда же это случилось?

— В прошлый четверг.

Огюстен Вальми полистал потрепанный блокнот, вздохнул и захлопнул его — именно в прошлый четверг, 15 апреля, он упустил Легри и Паже из-за затора на дороге.

— У вас прекрасная память, месье Паже. А я не вспомню, что делал и позавчера.

— Своего рода профессиональный навык — я, знаете ли, поигрываю на Бирже, приходится запоминать котировки.

— Зачем вы с месье Легри ездили в Пасси?

— Возможно, вам это покажется странным… По-моему, у господина книготорговца не все дома. Но это я сейчас так думаю. Когда же он заявил мне, что несколько человек из моего окружения были отравлены пряничными свинками, я слегка насторожился. А потом мне самому подкинули пряничную свинку прямо в пещеру с минеральными источниками, где я прохожу курс лечения. Я испугался и привел месье Легри в термальный парк, чтобы он взглянул на «подарок» собственными глазами.