Маленький человек из Опера де Пари - [100]

Растянувшись на тюремной койке, Ламбер Паже вполголоса разрабатывал стратегию защиты. Он совершил пять убийств — шесть, если считать непредвиденную смерть Берты Бруссар, — и у полиции не было ни единой улики против него. Лишь убийство Анисэ Бруссара поставило его перед дилеммой.

— У тебя два варианта: преступление на почве ревности и вынужденная самооборона. И в том и в другом случае партия считай выиграна — к тебе наверняка проявят снисхождение. — Ламбер Паже улыбнулся. — Пара-тройка лет за решеткой? Что ж, будет время почитать и написать либретто еще одной оперы-балета за государственный счет. И мое новое творение будет лучше прежнего, «Гадес и Персефона» с ним не сравнится… Впрочем, если версия самообороны пройдет на «ура», тебя и вовсе оправдают.

Он поправил подушку под головой и повернулся к стене. Предыдущий обитатель узилища нацарапал на ней:

Там злые демоны! О, преисподней дщери!

Пришли меня терзать вы, как добычу — звери?

Те змеи, что шипят на ваших головах…[110]

Перед мысленным взором тотчас возникла картинка.

Занавес закрывается на премьере его оперы-балета, в зале вспыхивает свет, исполнители партий Гадеса и Персефоны выходят на поклон под гром аплодисментов. Зал встает, раздаются восторженные крики «Браво!», овации не смолкают. Публика потрясена, зачарована, пение и хореография создали новое измерение, в котором властвуют эмоции…

Картинка стерлась, и он устремил взгляд на зарешеченное оконце.

— Четыре года труда уничтожены четверкой подлецов! Каким же я был идиотом — доверился Ольге Вологде, отдал ей законченное либретто! И оно исчезло, а всякий раз, когда я спрашивал о его судьбе, она отвечала уклончиво: «Ах, мой милый Ламбер, ваше либретто прелестно, это шедевр, вы невероятно талантливы. Однако же надобно время, чтобы найти достойных исполнителей, прежде всего хороших музыкантов». Змеи! Я сам влез в гадючник! Гореть им всем в аду!

Однажды вечером, в январе, он увидел в фойе Танца Анисэ Бруссара, беседовавшего с Максансом де Кермареком, антикваром с улицы Турнон. Ламбер стоял там, где они не могли его заметить, зато ему был прекрасно слышен разговор. Бруссара распирало от сознания собственной важности, он, выпячивая грудь, повествовал человеку в красном: «Дорогой мой Кермарек, вы удивитесь, но я финансирую постановку оперы-балета на сюжет из античной мифологии. А знаете, кто написал либретто? Сама Ольга Вологда! Действие происходит в царстве мертвых, но ничего общего с Оффенбахом![111] Господа Тони Аркуэ и Жоашен Бланден в поте лица трудятся над партитурой. Хореографическую партию Персефоны будет исполнять Ольга Вологда, вокальную — мадемуазель Сандерсон, дива из „Тайс“. На роль Гадеса мы подумываем пригласить месье Мореля, который прославился в партии Яго. Месье Фералес поклялся мне, что сделает все возможное, чтобы убедить их участвовать в спектакле».

Слова Бруссара тогда звоном отдавались в голове Ламбера Паже, во рту появился металлический привкус крови. Гомон в просторном зале делался все тише, будто Ламбер оглох и внезапно оказался в пустоте. Охваченный гневом, он скрипнул зубами, пошатнулся и схватился за колонну, на шее от внутреннего напряжения вздулись вены.

Той ночью он не мог заснуть. Сидел у открытого окна и, не обращая внимания на холод, курил сигарету за сигаретой до зари. В нем медленно созревал инфернальный план. Когда рассвело, Ламбер по пути к Жозетте завернул в муниципальную библиотеку — хотел почитать справочник по криминологии, но ему в руки попалась та книга. Ее название — «Пляски смерти в средневековой Франции» — рассеяло последние сомнения. Да, он способен на чрезвычайный поступок. Остается придумать, как именно его совершить. Сразу пришла мысль о яде — о таком яде, который не оставляет следов и который легко раздобыть, не обращаясь к аптекарю. Ламбер Паже остановился на аконите. Но как заставить четверых негодяев добровольно проглотить его?

Спустя неделю Ламбер все еще ломал голову над этой задачей. На ответ его, сама о том не ведая, натолкнула Жозетта: впервые со дня знакомства она вдруг завела речь о своей матери — жалкая старуха, мол, живет тем, что стряпает и продает сладости да пряничных свинок. Жозетта ее стыдилась. «Ах дружочек, глаза б мои не видели это убогое предместье, оно навевает на меня тоску!» Поначалу Ламбер не слушал душевные излияния любовницы, но слова «пряничные свинки» привлекли его внимание. Какой изящный ход — скормить четырем свиньям их пряничных соплеменниц, щедро сдобренных ядом!

Так он и познакомился с Сюзанной Арбуа. Поначалу Ламбер намеревался только выведать у нее рецепт и стянуть пару подходящих формочек для выпечки. Но тут опять пригодилась Жозетта — эта дуреха решила, что ради ее, Жозетты, прекрасных глаз возлюбленный хочет облагодетельствовать мамашу заказом: «Какой же ты благородненький, дружочек, прям настоящий джентльмен!..»

Лежа на тюремной койке, Ламбер Паже опять почувствовал, как в груди поднимается волна гнева:

— Свиньи, мерзавцы, воры! Это говорю вам я, настоящий джентльмен! Я уничтожил вас одного за другим! Ольга Вологда избежала смерти от яда, но с ней и так все кончено — в ее возрасте пора уходить со сцены, она не будет больше танцевать, а это жестокое наказание. Мадам Бруссар? Досадная ошибка, всякое бывает. Единственное, о чем я сожалею, — это о том, что пришлось задушить старуху, общение с ней мне уже начинало нравиться. Однако, не разбив яиц, омлета не приготовишь.