Маленький Большой Человек - [136]

— Я же сказал тебе, отправляйся домой, — ответил Кастер немного потеплевшим голосом.

Глаза Байера сверкнули гневом, и… он остался.

Генерал построил солдат в колонны по четыре: отряд Тома Кастера (бросившего обоз на лейтенантов) на гнедых лошадях, серая конница и еще три отряда разных мастей. Развернув флаги, они двинулись вперед.

В овраге стояла страшная жара. Дувший наверху ветер сюда не долетал, и, чтобы добиться хоть какого-то движения воздуха, приходилось скакать галопом. Наконец, ярдах в пятистах от переправы мы увидели сиу. Они стояли полукругом на нашем берегу, у самой воды, и, едва завидев нас, повернули коней и помчались назад. Индейцы то ли заманивали нас, то ли давали сигнал остальным, на том берегу, укрыться. Кастер остановил отряды и с удивлением взирал на происходящее.

Индейцы спокойно достигли деревьев и исчезли из глаз, оставив на берегу лишь четырех воинов. Они повернулись к нам, вздымая над головой оружие, и прокричали: «Хей-хей-хей-хей-хей!»

Мы продолжали молча стоять.

Я слишком хорошо знал этот клич, чтобы не узнать его: так, отправляясь в бой, кричали шайены. Слепой инстинкт подсказал мне, что готовится какая-то хитрость и именно от этих четырех краснокожих исходит опасность всем нам. Не отдавая себе отчета, я вскинул карабин к плечу и выстрелил, но промахнулся. Глаза Кастера налились кровью, и он заорал:

— Свинья! Кто разрешил тебе стрелять? Здесь командую я! Я велю тебя расстрелять, и мне плевать, как далеко идут твои связи, проклятый шпион. Даже если ты прямо из Белого дома! Вот тебе результат ваших сюсюканий с индейцами, вонючие политиканы!

Его помутненный рассудок, видимо, принял меня за президента Гранта. Он выхватил револьвер и пристрелил бы меня на месте, если бы, как у всех сумасшедших, его мысли не перебегали с одного дела на другое. Взмахнув оружием, безумный генерал прокричал:

— Вперед, великолепный седьмой! В АТА-А-А-АКУ!

Пропела труба, и мы вылетели к броду, как пчелы из потревоженного улья.

Глава 28. ПОСЛЕДНИЙ БОЙ

(— Знаете, сэр, у меня к вам просьба. Ежели когда дело дойдет до печати моего рассказа… И если вы станете разбивать его на главы, то пусть эта глава будет самой короткой. Но только не вздумайте выкинуть отсюда что-нибудь важное. Я слишком долго молчал, чтобы позволить сейчас скучающему балбесу вроде вас разбазарить историческую правду. Просто постарайтесь скомпоновать книгу соответствующим образом. Нет, сэр, это не просто каприз старика, а скорее вопрос композиции всего вашего… то есть моего произведения. Сделайте так, как я вас прошу, ладно?..

…Дорогой читатель, прошу прощения за эту вставку, но я обещал строго следовать своим магнитофонным записям. Раз Джек Кребб произнес эти слова, я просто не мог не довести их до вашего сведения. Но, чтобы не путать тех, кто читает мою… то есть его книгу, я взял все в скобки.

Итак: )

Первым опомнился Байер. Он схватил Вика за узду и резко остановил генерала.

Индейцы открыли огонь. Одна из первых пуль ранила Байера, на его рубахе стало расплываться багровое пятно, но он не обратил на это никакого внимания.

Между тем Кук отдал приказ спешиться, и солдаты заняли стрелковые позиции.

И тут на нас напали со всех сторон сразу. Краснокожие невесть откуда оказались и слева, и справа, и в тылу. Они научились воевать по правилам, применяя стратегию и тактику. Долгий опыт общения с белыми людьми не прошел даром.

Задние линии стрелков развернулись и стали палить по нападающим. Но их было слишком много. Пули и стрелы косили солдат, как чума. Спасения не было нигде. Вокруг меня падали лошади и люди, которым я ничем не мог помочь, даже если бы захотел. Что-то ударило меня в спину, и, оглянувшись, я увидел лейтенанта Кука, бьющегося в предсмертной конвульсии: из его горла и груди торчали две оперенных стрелы.

Кастер смотрел вокруг ничего не видящими глазами. Он пока что не был даже ранен и метался среди трупов и перепуганных насмерть живых, выкрикивая приказы.

— Кук! — крикнул он мне. — Возьми бумагу и пиши. Это приказ Бентину. Готов?

— Он мертв, генерал, — ответил я.

— Запомни того, кто это сказал, Кук! — рявкнул Кастер, А теперь пиши: «Бентин, категорически приказываю немедленно привести свой батальон сюда. Поторопитесь, и победа нам обеспечена».

Не знаю уж, что со мной случилось, но мне вдруг стало его жаль, и я взял на себя роль Кука.

— Да, сэр, не беспокойтесь, — ответил я, — письмо будет доставлено по назначению.

Кастер удовлетворенно кивнул и, заложив руки за голову, посмотрел в небо. Губы его растянулись в улыбке, словно он вдруг понял что-то недоступное другим. Вокруг дождем сыпались стрелы, и солнце играло смертельными отблесками на их железных наконечниках. Живых мишеней становилось все меньше и меньше, кольцо врагов начало стягиваться.

Генерал стоял во весь рост, заложив руки за спину, и что-то негромко говорил сам себе. Я укрылся за валуном и подстреливал наиболее рьяных краснокожих. Когда ответный огонь слишком уж усилился, мне пришлось поменять позицию, и, перебежав за другой камень, я оказался совсем рядом с Кастером.

— …Если взять его таким, как он есть, — донеслись до меня его слова, — в мирное или военное время, и если отбросить все предубеждения по отношению к нему, то мы обнаружим, что индеец заслуживает самого внимательного изучения…