Маленький Бобеш - [103]

— Посмотри-ка, папа, вон там совсем красное небо.

— Это утренняя заря.

— Заря?

— Да, так бывает перед восходом солнца.

— Там восходит солнце?

— Да, пройдет еще немного времени, и оно взойдет.

— Так что ж, ночь уже прошла, да?

— Ночь кончается. Теперь ночи короткие, а летом будут еще короче.

В предрассветной мгле Бобеш совершенно отчетливо узнавал окрестности и с ужасом заметил, что яблони, которые еще совсем недавно цвели, теперь почернели и остались без листьев. Голые ветки их поднимались к небу. Люди медленно расходились. Уехали уже и пожарные машины. На месте оставалось только несколько пожарников. На всякий случай.

— Знаешь, папа, кем я буду, когда вырасту?

— Кем же?

— Пожарником.

— Тебе, значит, нравится тушить пожар?

— Нравится.

Свою комнату Бобеш даже не узнал, потому что мать с бабушкой вынесли из нее все, что только можно было вынести. Теперь отец с дедушкой помогали им переносить вещи обратно из погреба в комнату.

— Я-то надеялся, что отдохну, а здесь и без пожара все равно приходится таскать вещи, — полушутя сказал дедушка.

— Я так и думала, — сказала мать, увидев Бобеша. — Без тебя там, конечно, не обошлось. Без тебя, я думаю, и пожара бы не погасили.

— Не ругай, мать, Бобеша, — сказал отец, — ведь это же будущий пожарник.

— Да, пожалуй, поливать он уже давно умеет, — пошутил дедушка.

— Это он умел еще раньше, чем научился ходить.

Бобеш вопросительно посмотрел на дедушку.

— Поливать цветы, Бобеш.

Не успели привести комнату в порядок, как совсем рассвело, взошло солнце.

— Посмотри, мама, солнце утром больше, чем днем.

— Ложись, ложись спать!

— Зачем? Уже утро, мама.

— Ничего, ложись. Мы еще немного поспим. Сегодня воскресенье, и отец должен отдохнуть.

— А где будут спать пан Прохазка и пан Вашек?

— Ну, им сегодня вряд ли до сна.

Бобеш послушался мать и улегся. Минутку поразмыслив о том о сем, он сказал:

— Подумать только, как птицы утром громко поют! Всё поют и поют, как будто бы даже и никакого пожара не было, — и уснул.

Когда Бобеш проснулся, было время обеда. Сначала он никак не мог понять, как же так случилось, что проснулся он на маминой постели, а не около печки. Почему в комнате совершенно светло? Потом увидел, что комната по-праздничному убрана, и только тогда вспомнил, что сегодня воскресенье и что лег он спать под утро, вернувшись с отцом и с дедушкой с пожара. В комнате никого не было, одна мать стояла у плиты. На левой руке она держала маленького Франтишека, а правой что-то помешивала на сковородке. И, хотя сковородки Бобеш с постели не видел, он по запаху понял, что мать жарит лук. Этот запах был ему очень приятен. Он потянулся. Широко зевнул, и изо рта у него вырвался при этом какой-то странный звук. Мать сразу обернулась:

— Ну, хватит спать, вставай!

— А как я попал на постель, мама?

— Не понимаешь? Произошло чудо, — шутила мать. — Тебя можно, Бобеш, во сне украсть, и ты не почувствуешь. Ты не заметил, как я тебя перенесла на постель?

— А где папа?

— Отец пошел на вокзал. Хочет узнать, не возьмут ли его на постоянную работу.

— А дедушка?

— Рядом, у соседей, у Веймолы.

— Я тоже туда пойду, к Марушке.

— Сначала, Бобеш, умойся. А потом немножко поиграешь с Франтишеком.

— А ты знаешь, мама, что я хочу есть?

— Да что ты? Я тебе не верю.

— Честное слово, мама.

— Да нет, это невозможно. Мы всё съели.

— И хлеба нет?

— Ничего, ни крошки.

— Правда ничего? Ты нарочно меня пугаешь.

— Тогда вставай, Бобеш, умывайся. И поищем. Может, что и найдем.

Бобеш знал, что на этот раз мать говорила серьезно. Он сразу же послушался. Умылся и сел за стол. Мать дала ему кусок хлеба и налила в маленькую чашку кофе.

— Мама, я кофе люблю больше всего на свете. Нельзя, чтоб у нас кофе был каждый день, как, например, у Миладки, а?

— Тогда бы тебе, Бобеш, он надоел. А так вот, когда кофе у нас бывает всего раз в неделю, ты пьешь его с удовольствием.

— Да нет, не надоел бы, мама!

— Бобеш, ты не ешь много хлеба, а то не станешь обедать. Скоро уже сядем за стол.

— Что, разве уже день?

— Давно, Бобеш.

— А где бабушка?

— Она пошла было на пожарище, да, наверное, заговорилась по дороге с какой-нибудь другой бабушкой. Долго что-то не возвращается.

Выпив кофе, Бобеш стал играть на полу с маленьким Франтишеком. Франтишек пробовал вставать.

— Посмотри-ка, мама, посмотри, он уже стоит!

— Только осторожнее, Бобеш, как бы он не упал и не разбил себе головку. Маленькие дети не должны ни обо что ударяться головой.

— А почему, мама?

— Потому что они могут стать глупыми.

— На самом деле? А что, если они ударятся ножками или еще чем? Это ничего?

— Это ничего. А головкой нельзя. Ты всегда, Бобеш, следи, как бы Франтишек не ударился головкой.

— Мама, а когда ребенок побольше — например, как я, — ему тоже нельзя стукаться головой?

— Тоже, конечно, хорошего в этом мало. Особенно если сильно удариться.

— А ты, мама, меня никогда не роняла, когда я был маленьким?

— Нет, Бобеш.

— Так, значит, я не буду глупым?

— Ну, этого я не знаю.

— Как, то есть, не знаешь?

— Иногда, Бобеш, бывают глупые дети, хотя их и не роняли.

— На самом деле? — испугался Бобеш.

— Иногда родятся глупыми.

— А это сразу видно?

— Нет, не сразу. Только в школе становится заметно.