Маленькие рыцари большой литературы - [7]
Юная, порывистая, шумная, Баська Езёрковская ездит верхом, стреляет, фехтует. Заглоба любовно называет её гайдучком. Она влюбляется в Володыёвского — «первую саблю Речи Посполитой», ревнует его к Кшысе Дрогоёвской, жалеет полковника, когда Кшыся изменяет данному ему слову. Баська, наконец, сама признаётся Михалу в любви и в браке с ним познаёт счастье зрелой женщины. Правда, брак Володыёвских — бездетный. «Порой я думаю, — говорит, однако, пан Михал Заглобе, — что напрасно вздыхать об этом. Пан Езус и так послал мне счастье — этого гайдучка, как ты, пан, зовёшь моего котёночка, так что, при моей славе, я не смею Его ни о чём более просить. Потому что, ежели бы все людские желания исполнялись, не было бы разницы между земной Речью Посполитой и той, небесной, что одна только полное счастье дать может».
Баська добилась того, чтобы отправиться с мужем в Дикие Поля — незаселённые местности, отделявшие Украину от ханского Крыма, и там с оружием в руках принимает участие в вылазках против орудовавших в тех местах банд международного сброда. Да, она далека от своего прототипа! Ведь реальная пани Володыёвская не только не последовала за мужем в Дикие Поля, но из Литвы сбежала, прихватив драгоценности и значительную часть наличных денег, когда возникла угроза турецкого нашествия!
Баська Володыёвская, какой её сделал Сенкевич, вызывает всеобщую симпатию. Ею очарованы и молодой пан Нововейский, и старик Заглоба, и толпы находящихся в подчинении полковника воинов, которые ожидали встретить «степенную матрону» наподобие реальной Езёрковской-Свирской-Кондрацкой-Зацвилиховской-Володыёвской, а при виде «гайдучка» на белом коне целовали её ножки в стременах или подол платья.
На свою беду, Баська вызывает страсть Азьи Мелеховича, сына Тугай-бея. Азья — фигура, возможно, самая жуткая во всей Трилогии. Сенкевич называет его «львом и змеёй». Мальчиком Азья был похищен паном Ненашинцем ради обмена на его юную сестру, захваченную татарами в плен, но в результате военного столкновения затерялся в степи. Взращённый старым паном Нововейским, он подростком осмелился поцеловать его дочь, за что был подвергнут жестокой порке. Изгнанный из дома Нововейских, Азья назвался Мелеховичем и скоро добился успехов на воинском поприще. Ко времени своего появления на страницах романа он уже на хорошем счету у гетмана Собеского, который рекомендует его Володыёвскому. Пани Володыёвская в Диких Полях лечит его от случайной раны. И становится объектом его тайного вожделения.
Азья по-восточному сдержан, скрывает свою страсть. Он таинствен, хитёр, подозрителен и непомерно горд. Поняв, что Баська пытается устроить его брак с Эвой Нововейской, он испытывает ненависть и к той, которая стала причиной его жестокого наказания, и к предмету своей нынешней страсти.
Эта смесь неистовой любви и бешеной ненависти тяжким камнем ложится на его сердце и влечёт Азью на самое дно пропасти, которая зовётся предательством. Его предательство предельно подло, несказанно жестоко.
Впрочем, образ этот интересен как раз тем, что он неоднозначен. Воспитанный в христианской вере, он принимает участие в сражениях на стороне поляков, он по-своему любит землю, которая его взрастила. Но Азья — не Кетлинг, который, будучи шотландцем и проведя на польской службе не одно десятилетие, наравне с Володыёвским не задумываясь приносит свою жизнь в жертву интересам этой своей новой родине. Азья не забывает, что он — сын одного из вождей того народа, который, будучи рассеянным по бескрайним украинским степям, вдали от домашнего очага, оказался в роли пасынка этой страны, вынужден был за ничтожное вознаграждение проливать кровь. Сознавая это, как и свою влиятельность среди соплеменников, сын Тугай-бея строит честолюбивые планы, рассчитывая стать гетманом во главе своих людей. Его видение последствий своего возвышения — это поистине взгляд серьёзного политика. Он совершенно точно понимает расклад сил на политической арене своего времени, учитывает возможные сложности, угадывает будущих соратников и противников. Так что читателю остаётся только порадоваться, что гетман Собеский не дал согласия на союз с этим амбициозным молодым эгоистом.
Ярость на эту неудачу, однако, усиливает его злобу на обидчиков Нововейских и, может быть, ещё более на счастливую чету Володыёвских. Сенкевич избавляет своих любимых героев от жуткой мести татарина: Басе удаётся бежать, с превеликим трудом, но добраться до крепостцы пана Михала. Нововейским же выпало пережить этот кошмар в полной мере. Сцены чудовищной резни в Рашкове открывают звериный лик Азьи. И не менее кровавая, садистская расправа с ним молодого Нововейского воспринимается, пожалуй, как справедливое возмездие за убийство отца, за надругательство над сестрой Эвой и невестой Зосей, которых впоследствии Азья, к тому же, продаёт в рабство.
Книга петербуржского литературоведа С. Щепотьева «Диккенс и Теккерей» представляет собой очерк жизни и творчества двух ключевых фигур английского реализма XIX в. Автор рассматривает и непростые взаимоотношения этих писателей, а также некоторые вопросы русскоязычных переводов их произведений, убедительно доказывает насущность творчества английских классиков в наши дни.Для широкой читательской аудитории.
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.
Перед вами не сборник отдельных статей, а целостный и увлекательный рассказ об английских и американских писателях и их книгах, восприятии их в разное время у себя на родине и у нас в стране, в частности — и о личном восприятии автора. Книга содержит материалы о писателях и произведениях, обычно не рассматривавшихся отечественными историками литературы или рассматривавшихся весьма бегло: таких, как Чарлз Рид с его романом «Монастырь и очаг» о жизни родителей Эразма Роттердамского; Джакетта Хоукс — автор романа «Царь двух стран» о фараоне Эхнатоне и его жене Нефертити, последний роман А.
Диссертация американского слависта о комическом в дилогии про НИИЧАВО. Перевод с московского издания 1994 г.
Книга доктора филологических наук профессора И. К. Кузьмичева представляет собой опыт разностороннего изучения знаменитого произведения М. Горького — пьесы «На дне», более ста лет вызывающего споры у нас в стране и за рубежом. Автор стремится проследить судьбу пьесы в жизни, на сцене и в критике на протяжении всей её истории, начиная с 1902 года, а также ответить на вопрос, в чем её актуальность для нашего времени.
Научное издание, созданное словенскими и российскими авторами, знакомит читателя с историей словенской литературы от зарождения письменности до начала XX в. Это первое в отечественной славистике издание, в котором литература Словении представлена как самостоятельный объект анализа. В книге показан путь развития словенской литературы с учетом ее типологических связей с западноевропейскими и славянскими литературами и культурами, представлены важнейшие этапы литературной эволюции: периоды Реформации, Барокко, Нового времени, раскрыты особенности проявления на словенской почве романтизма, реализма, модерна, натурализма, показана динамика синхронизации словенской литературы с общеевропейским литературным движением.
«Сказание» афонского инока Парфения о своих странствиях по Востоку и России оставило глубокий след в русской художественной культуре благодаря не только резко выделявшемуся на общем фоне лексико-семантическому своеобразию повествования, но и облагораживающему воздействию на души читателей, в особенности интеллигенции. Аполлон Григорьев утверждал, что «вся серьезно читающая Русь, от мала до велика, прочла ее, эту гениальную, талантливую и вместе простую книгу, — не мало может быть нравственных переворотов, но, уж, во всяком случае, не мало нравственных потрясений совершила она, эта простая, беспритязательная, вовсе ни на что не бившая исповедь глубокой внутренней жизни».В настоящем исследовании впервые сделана попытка выявить и проанализировать масштаб воздействия, которое оказало «Сказание» на русскую литературу и русскую духовную культуру второй половины XIX в.
Появлению статьи 1845 г. предшествовала краткая заметка В.Г. Белинского в отделе библиографии кн. 8 «Отечественных записок» о выходе т. III издания. В ней между прочим говорилось: «Какая книга! Толстая, увесистая, с портретами, с картинками, пятнадцать стихотворений, восемь статей в прозе, огромная драма в стихах! О такой книге – или надо говорить все, или не надо ничего говорить». Далее давалась следующая ироническая характеристика тома: «Эта книга так наивно, так добродушно, сама того не зная, выражает собою русскую литературу, впрочем не совсем современную, а особливо русскую книжную торговлю».