Маленькие путешественники - [2]

– Наконец-то я нашел тебя, мальчуган! Сколько времени уже я бегаю за тобой! Разве ты не мог подождать меня на лестнице?

– Вы не велели мне дожидаться вас, господин капитан, – отвечал Жан.

– В самом деле? Впрочем, это возможно. Я совсем потерял голову!.. Но Мариус Гастальди не оставляет услуг без вознаграждения, а услуга, оказанная тобой, дорогого стоит. Ведь в портфеле было ровно сто тысяч франков, да еще не моих, а принадлежащих моему хозяину, и если бы ты не возвратил мою потерю, мне не оставалось бы ничего другого, как пустить себе пулю в лоб. Ты положительно спас мне жизнь! Поэтому не стесняйся и проси любое вознаграждение. Честное слово Мариуса Гастальди, ты получишь все, что я могу дать.

– Но ведь я должен был возвратить вам портмоне, и не стоит за это…

– Не учи меня, мальчик! Лучше говори скорее, что я могу для тебя сделать.

– Но…

– Без «но»! Говори скорее, чего ты хочешь?

– Право же ничего… А впрочем, вот что… Я просил господина префекта дать мне и братьям бесплатный билет для переезда в Алжир, и если вы хотите помочь мне, то похлопочите за нас.

– Что ты говоришь? С какой стати вы собрались в Алжир?

Тут разговор был прерван шумным вмешательством нескольких человек, проходивших мимо и громко приветствовавших капитана:

– А, Мариус! Наконец-то вы на берегу! Как поживаете? Каков был переход? Как ваша «Мария-Габриэль»?

Тут же подоспела еще одна компания – других капитанов, старых приятелей Мариуса, давно не видевшихся с ним; отделаться от них не было никакой возможности.

– Подожди немного, я только поздороваюсь с товарищами, – сказал капитан Жану, – и через несколько минут вернусь.

Очевидно, Мариуса хорошо знали в Марселе, потому что в итоге его обступила целая толпа знакомых, и вырваться он сумел, только пообещав прийти завтра пообедать в кафе.

Жан поджидал его на улице.

– Насилу удалось освободиться! – сказал капитан. – Теперь я попрошу тебя рассказать мне обо всех твоих делишках – как другу, который не замедлит оказать тебе помощь. А лучше всего пошли сейчас же вместе с братьями на мое судно, там нам никто не помешает…

– На ваше судно? – удивленно спросил Жан.

– Ну да, на «Марию-Габриэль», купеческий бриг[4], каких мало в Марсельском порту – так славно он ведет себя на море, даю тебе мое слово!..

И все четверо быстро зашагали к набережной порта.

– Вот, – сказал капитан, указывая на стройный, красивый бриг, – вот она, «Мария-Габриэль», имею честь представить. А вот и мой хозяин дожидается на набережной. Мои бедные детки, придется вам опять подождать меня. Мы пришли в порт только вчера вечером, и я не успел еще с ним повидаться.

И он подошел к маленькому толстому человеку в соломенной шляпе.

– Здравствуйте, господин Кассут! Как поживаете? Простите, что не успел принять вас на бриге, но меня задержали в префектуре. И, кроме того, случилось маленькое происшествие, при одной мысли о котором меня мороз по коже подирает… Но я вам обязательно все расскажу. Позвольте мне только проводить этих ребятишек до каюты, а потом я – в вашем распоряжении.

И капитан проводил на борт детей, растерянно смотревших вокруг.

– Фрибулэ, – обратился он к матросу, чистившему замшей медные дверные ручки каюты, – принеси-ка сюда бисквиты и еще чего-нибудь из буфета. Это скрасит вам ожидание, друзья. До свидания!

Скоро Фрибулэ с добродушной улыбкой поставил на стол полную тарелку бисквитов, графин воды с сахаром и стаканы.

Бисквиты выглядели так аппетитно и заманчиво, что маленький Франсуа тотчас же протянул руку, чтобы взять один из них, но Жан велел ему подождать возвращения капитана; бедный голодный мальчик мог только пожирать их глазами.

Что касается Жана, то он совсем забыл о еде – так его заинтересовали удивительные предметы, украшавшие стены каюты: тут был большой морской бинокль в черном сафьяновом футляре, часы и большая карта, испещренная бесчисленными кругами.

Но больше всего ему понравилась мохнатая белая собака, с глухим ворчанием спрятавшаяся было под диваном, но вскоре вылезшая оттуда – видимо, успокоенная безобидным видом детей. Жан даже рискнул погладить ее, и собака ответила на ласку, лизнув ему руку.

Так началась их дружба.

Кроме собаки, в каюте находились еще обезьяна и роскошный попугай.

Обезьянка была презабавная. Привязанная за пояс стальной цепочкой, она грызла большой орех, кидая время от времени сердитые взгляды на Мишеля, второго брата Жана, подошедшего посмотреть на нее поближе. Улучив удобный момент, обезьяна ловким движением стащила с головы ребенка его шапочку с кисточкой посередине и, положив ее возле себя, снова невозмутимо занялась орехом. Бедный Мишель, растерявшись и испугавшись неожиданного нападения, не знал, что делать. Жан пробовал было достать шапочку, но каждый раз, когда он протягивал руку, обезьяна издавала такой зловещий визг, что он поневоле отступал.

– Нечего делать, – сказал Жан, – придется подождать капитана, он вернет нам шапку.

Действительно, иного средства не было, и Мишель покорно уселся в углу каюты, обиженно посматривая на своего коварного врага.

Попугай был великолепный, с красной головой, коричневыми бархатными крыльями, синей грудью и таким же хвостом. Он то сидел неподвижно, как будто не живая птица, а чучело, то медленно поочередно поджимал лапы, бормоча при этом что-то непонятное. Попугай немедленно сделался предметом восхищения маленького Франсуа, не спускавшего с него глаз и пытавшегося разобрать, что лопочет птица.