Маленькие добрые дела - [4]

Упомянутый придурок разглядывал молитвенные колокольчики Шев — не наклонившись и скривив рот от отвращения.

— Чё это? Колокольчики?

— Молитвенные колокольчики, — сказала Шев. — Из Тонда. — Она старалась говорить спокойно, пока в ее заведение вслед за Мэйсоном заходили еще трое мужиков, которые старались выглядеть опасно, но обнаружили, что комната слишком тесная для чего угодно, кроме неудобства. У одного было лицо в оспинах от старых угрей и выпученные глаза. Другой напялил кожаную куртку, которая была ему слишком велика — он запутался в занавеске и чуть ее не сорвал. Последний засунул руки глубоко в карманы с таким видом, который говорил, что там у него ножи. Несомненно, они там были.

Шев сомневалась, что в ее заведение когда-либо заходило столько народу. К сожалению, эти не собирались платить. Она взглянула на Секутора, увидела, что он нервно ерзает, облизывает губы — и вытянула руку, показывая: спокойно, спокойно. Хотя, следовало признать, сама она спокойствия не чувствовала.

— Не думал, что тебя заботят молитвы, — сморщил нос Крэндалл, глядя на колокольчики.

— Не заботят, — сказала Шев. — Мне просто нравятся колокольчики. Они придают заведению духовное качество. Хочешь покурить?

— Нет, и я не пришел бы в такую жопу, как эта.

Наступила тишина, а потом рябой наклонился в ее сторону.

— Он сказал, это жопа.

— Я слышала, — сказала Шев. — В такой маленькой комнатке звуки хорошо разносятся. Я отлично знаю, что это жопа. У меня есть планы по ее улучшению.

Крэндалл улыбнулся.

— У тебя всегда есть планы, Шев. Они никогда ни к чему не приводят.

Тоже верно, и по большей части из-за таких ублюдков, как он.

— Может, удача ко мне повернется, — сказала Шев. — Чего тебе надо?

— Кое-что украсть. А зачем еще мне приходить к воровке?

— Я больше не воровка.

— Конечно воровка. Просто ты воровка, которая притворяется, что управляет жопой под названием Курильня. И ты мне должна.

— За что я тебе должна?

Лицо Крэндалла исказилось в жестокой ухмылке.

— За каждый день, что твои ноги не сломаны. — Шев сглотнула. Похоже, он как-то умудрился стать еще бо́льшим ублюдком, чем прежде.

Мэйсон тихо и успокаивающе пророкотал глубоким голосом:

— Это просто расточительство, вот что это такое. Вестпорт потерял чертовски хорошую воровку, и приобрел довольно среднюю продавщицу шелухи. Сколько тебе? Девятнадцать?

— Двадцать один. — Хотя иногда ей казалось, что сотня. — Я благословлена сиянием юности.

— Все равно слишком молода, чтобы уходить на покой.

— Возраст что надо, — сказала Шев. — Все еще жива.

— Это можно изменить, — сказал Крэндалл, подходя ближе. Так же близко, как стояла Каркольф, и намного менее приятно.

— Отойди от дамы, — сказал Секутор, отчаянно выпятив губу.

— От дамы? Парень, ты, блядь, серьезно?

Шев увидела, что у Секутора за спиной ее палка. Это была неплохая деревяшка, как раз нужного веса, чтобы врезать кому-нибудь по башке. Но ей только и не хватало, чтобы он начал тут размахивать этой палкой. Когда Мэйсон с ним закончит, палка будет торчать у него из задницы.

— Почему бы тебе не выйти через заднюю дверь и не подмести двор? — сказала Шев.

Секутор посмотрел на нее, выпятив челюсть, демонстрируя готовность действовать. Дурачок. Боже, может, он и влюблен в нее.

— Я не хочу…

— Иди. Со мной будет все в порядке.

Он сглотнул, еще раз глянул на здоровяков и выскользнул. Шев коротко свистнула, снова вернув все взгляды на себя. Она отлично знала, что такое не иметь выбора.

— Та штука, которая вам нужна. Если я ее украду, это будет в последний раз?

Крэндалл пожал плечами.

— Может быть. А может, и нет. Зависит от того, понадобится ли мне что-то украсть, так ведь.

— Ты имеешь в виду, когда понадобится твоему папочке.

Глаз Крэндалла дернулся. Ему не нравилось, когда ему напоминали, что он всего лишь мелкий хер в большой тени отца. А у Шев всегда была проблема: она вечно говорила не то, что надо. Или то, что надо, не в то время. Или то, что надо, в нужное время, но не тому человеку.

— Сделаешь то, что велено, сука-мандализка, — выплюнул он ей в лицо, — или мои парни сожгут эту жопу вместе с тобой. И твои ебаные молитвенные колокольчики тоже!

Мэйсон поморщился и с отвращением вздохнул — раздулись покрытые шрамами щеки, словно говоря: он мелкое крысомордое ничтожество, но что я могу поделать?

Шев уставилась на Крэндалла. Проклятье, как ей хотелось боднуть его в лицо. Хотелось всем существом. Всю ее жизнь ублюдки вроде этого помыкали ей, и неплохо бы врезать в ответ хотя бы раз. Но она знала: единственное, что она могла — это улыбаться. Если она заденет Крэндалла, Мэйсон заденет ее в десять раз сильнее. Ему это не понравится, но он это сделает. Он себе на жизнь этим зарабатывает. Как и все они.

Шев сглотнула. Попыталась, чтобы ее ярость выглядела страхом. Колода всегда была подтасована против таких, как она.

— Похоже, у меня нет выбора.

Крэндалл, улыбнувшись, дохнул на нее своим дерьмовым дыханием.

— А у кого он есть?

* * *

Никогда не думай о земле, вот в чем фокус.

Шев сидела, раздвинув ноги, на скользком коньке крыши. Она медленно двигалась по нему, и, когда расколотые черепицы били ее в пах, она думала, насколько же сильнее ей хотелось бы сидеть, раздвинув ноги, на Каркольф. На оживленной улице справа от нее какие-то пьяные идиоты слишком громко хохотали над шуткой, еще кто-то болтал на сулджике, из которого Шев понимала не больше слова из тридцати. Но на улице слева от нее было, похоже, довольно тихо.