Маленькая торговка спичками из Кабула - [6]
В семье мы стыдливо говорим, что мама «не в себе». Но я думаю, настало время признать: мама сошла с ума. Мне кажется, она с каждым днем все глубже и глубже погружается в так называемые черные дыры. Они принимают различные формы. Это могут быть какие-нибудь нелепые привычки: например, заваривать чай посреди ночи, — или внезапные вспышки гнева по самым незначительным поводам, или совершенно бессвязные речи. Она становится все более и более вспыльчивой. Она может схватить тебя за запястье и запросто сломать тебе руку. Вот вчера она разозлилась на меня, потому что я вовремя не почистила картошку к ужину. Зря я сказала ей, что делаю уроки. Она подобрала с земли камень и бросила мне в лицо. Я еле успела увернуться. Я закрыла тетрадь: опять получу плохую оценку. Подобрала камень, поднялась и начала чистить эту проклятую картошку. Когда ее пожаришь, есть вообще невозможно, потому что масло прогорклое. Я еще подыгрываю маме, когда она дает указания. Но надолго ли меня хватит? Она кричит все чаще и чаще и становится неуправляемой.
8
Мой Бог
Я плохо сдала экзамен по математике. Обычно я сдаю лучше. Я люблю математику, потому что в ней есть правила. Их учат. Потом применяют. Это либо правильно, либо неправильно. Никаких споров. Математика — наука картезианская. В ней есть четкий порядок. В моей жизни все наоборот! В то утро учитель дал нам примеры на деление. А мне так хотелось спать, что строчки у меня в глазах двоились. В такие моменты я очень злюсь на свою мать. Я как лошадь работаю по дому, а уроки делаю тогда, когда должна отдыхать. Этот экзамен я могла бы сдать хорошо, но все провалила. Для меня это было еще одним испытанием. Я повторяла весь вечер и была уверена, что мне не случайно так повезло с электричеством, что это знак того, что я хорошо сдам экзамен. Ну почему мама все мои усилия свела на нет? Почему она нам устроила такую жизнь?
Чтобы уж закончить с откровениями: у меня есть очень плохая привычка, из-за которой меня часто мучит совесть. Я постоянно заключаю с Богом пари. Самые невероятные. Вот, например, с этим экзаменом по математике: я обещала Богу, что сдам его хорошо, иначе я бы сделала по хозяйству в два раза больше… И теперь мучаюсь, чтобы искупить свою вину, свой провал на экзамене. И еще я мучаюсь, потому что знаю, что не сдержала обещания. Я очень боюсь Страшного суда. И живу вот так с несдержанными обещаниями. Иногда я вдруг вспоминаю о них, и все внутри меня наполняется каким-то глухим страхом. Но сон все успокаивает.
Религия — это почти как математика. Она дает мне план. Это просто, в Коране говорится, что ты имеешь право делать, а что не имеешь. Мне преподают его в школе, и признаюсь, это один из моих любимых предметов. Когда учительница читает аяты, мне хочется закрыть глаза и качаться на волнах ее голоса с размеренными успокаивающими ударениями. В конце каждого предложения голос как будто падает и разбивается, как капля воды о горячий камень. Признаюсь, от этого дрожащего звука я словно в полусне. Мне нравится быть верующей: кажется, что ты существуешь не напрасно, что у тебя есть какая-то миссия. Религия направляет меня каждый день, и когда мне хочется сделать какую-нибудь глупость, я часто говорю себе, что Аллах сверху все видит и что он в этот момент не очень-то мной гордится. Это не совсем выгодный принцип. Мне очень стыдно, когда я думаю о том, что Аллах может видеть все, что я делаю. Но, с другой стороны, у этого принципа есть одно преимущество: желаний согрешить становится гораздо меньше!
В моей любимой суре говорится: «Искренне верующие — это те, чьи сердца трепещут от благоговения при упоминании имени Аллаха, которые стремятся к повиновению Ему. Когда им читаются аяты Корана, их вера в Аллаха и повиновение Ему усиливаются. Они во всем полагаются только на Аллаха, их Творца, Защитника, Покровителя и Наставника» (сура 8, аят 2).
Когда моя учительница читает Коран, мое тело пронизывает дрожь. Меня обволакивает и уносит куда-то приятная волна. И мне кажется, что я искренне верующая, потому что сердце мое открыто.
9
Гуль-Дара
Это, конечно же, самый ценный в доме предмет. Накрытый красивой кружевной салфеткой, он стоит на этажерке, с которой тщательно стирают пыль утром и вечером. Маленькие садятся иногда перед ним, просто так, чтобы на него полюбоваться. Это редкое удовольствие, зависящее от пока еще редко появляющегося электричества. Раз в три дня в четыре часа или около того. Когда лампочка в гостиной начинает мигать, предвещая появление тока, весь дом собирается перед ним — перед телевизором. Для меня это все еще чудо — видеть живые картинки.
Новости по телевизору все хуже и хуже. В девять вечера дикторша «Толо-ТВ» объявила, что две женщины, вероятно, занимавшиеся проституцией, были убиты талибами в Газни. Это город в 100 километрах южнее Кабула. Рукой подать. В такие минуты мне жутко ощущать это несоответствие между моим полудетским счастьем, моей иллюзией мирной жизни (когда я со своими подружками, например) и мрачностью новостей, которые мы узнаем каждый день. Мне кажется, что история повторяется. Слепые мы, что ли? Эта услышанная по телевизору новость не давала мне покоя почти два дня. Мы с подружками возвращались из школы, из французского лицея Малалэ. Некоторые из них прятались под зонтом, чтобы укрыться в тени, когда солнце припекало слишком сильно. Мы этого не замечаем, но Кабул находится на высоте 1800 метров, и солнце здесь обманчиво. На земле от зонта вырисовывалась изящная тень. Как оригами. Я смотрела, как мои подружки смеются и обмениваются фотографиями актеров. Я шла позади, нарочно шаркая ногами, чтобы показать, что у меня плохое настроение.
«Автор объединил несколько произведений под одной обложкой, украсив ее замечательной собственной фотоработой, и дал название всей книге по самому значащему для него — „Соло для одного“. Соло — это что-то отдельно исполненное, а для одного — вероятно, для сына, которому посвящается, или для друга, многолетняя переписка с которым легла в основу задуманного? Может быть, замысел прост. Автор как бы просто взял и опубликовал с небольшими комментариями то, что давно лежало в тумбочке. Помните, у Окуджавы: „Дайте выплеснуть слова, что давно лежат в копилке…“ Но, раскрыв книгу, я понимаю, что Валерий Верхоглядов исполнил свое соло для каждого из многих других читателей, неравнодушных к таинству литературного творчества.
Этот роман о старости. Об оптимизме стариков и об их стремлении как можно дольше задержаться на земле. Содержит нецензурную брань.
Погода во всём мире сошла с ума. То ли потому, что учёные свой коллайдер не в ту сторону закрутили, то ли это злые происки инопланетян, а может, прав сосед Павел, и это просто конец света. А впрочем какая разница, когда у меня на всю историю двенадцать листов дневника и не так уж много шансов выжить.
Старость, в сущности, ничем не отличается от детства: все вокруг лучше тебя знают, что тебе можно и чего нельзя, и всё запрещают. Вот только в детстве кажется, что впереди один долгий и бесконечный праздник, а в старости ты отлично представляешь, что там впереди… и решаешь этот праздник устроить себе самостоятельно. О чем мечтают дети? О Диснейленде? Прекрасно! Едем в Диснейленд. Примерно так рассуждают супруги Джон и Элла. Позади прекрасная жизнь вдвоем длиной в шестьдесят лет. И вот им уже за восемьдесят, и все хорошее осталось в прошлом.
Впервые доктор Грин издал эту книгу сам. Она стала бестселлером без поддержки издателей, получила сотни восторженных отзывов и попала на первые места рейтингов Amazon. Филип Аллен Грин погружает читателя в невидимый эмоциональный ландшафт экстренной медицины. С пронзительной честностью и выразительностью он рассказывает о том, что открывается людям на хрупкой границе между жизнью и смертью, о тревожной памяти врачей, о страхах, о выгорании, о неистребимой надежде на чудо… Приготовьтесь стать глазами и руками доктора Грина в приемном покое маленькой больницы, затерянной в американской провинции.
Франсин Проуз (1947), одна из самых известных американских писательниц, автор более двух десятков книг — романов, сборников рассказов, книг для детей и юношества, эссе, биографий. В романе «Изменившийся человек» Франсин Проуз ищет ответа на один из самых насущных для нашего времени вопросов: что заставляет людей примыкать к неонацистским организациям и что может побудить их порвать с такими движениями. Герой романа Винсент Нолан в трудную минуту жизни примыкает к неонацистам, но, осознав, что их путь ведет в тупик, является в благотворительный фонд «Всемирная вахта братства» и с ходу заявляет, что его цель «Помочь спасать таких людей, как я, чтобы он не стали такими людьми, как я».
Никогда еще далекая Куба не была так близко. Держишь ее в руках, принюхиваешься, пробуешь на вкус и понимаешь, что тебя обманули. Те миллионы красивых пляжных снимков, которые тебе довелось пересмотреть, те футболки с невозмутимым Че, те обрывки фраз из учебников истории — все это неправда. Точнее, правда, но на такую толику, что в это сложно поверить.«Все уезжают» Венди Герры — это книга-откровение, дневник, из которого не вырвешь страниц. Начат он восьмилетней девочкой Ньеве, девочкой, у которой украли детство, а в конце мы видим двадцатилетнюю девушку, которая так и не повзрослела.
Журналистское расследование — то, за чем следят миллионы глаз. В основе его всегда сенсация, событие, которое бьет в спину из-за угла, событие-шок. Книга, которую вы держите в руках, — это тоже расследование, скрупулезное, вдумчивое изучение двух жизней — Саида и Даниеля. Это люди из разных миров. Первый — палестинский подросток, лишенный детства, погруженный в миллиард взрослых проблем, второй — обычный немецкий юноша, выросший на благодатной европейской почве, увлекавшийся хип-хопом и баскетболом. Но оба они сказали джихаду «да».Не каждый решится посмотреть в лицо терроризму, не каждый, решившись на первое, согласится об этом писать, и уж тем более процент тех, кто сделает из своего расследования книгу, уверенно стремится к нулю.
«История Икбала» — роман о жизни Икбала Масиха, пакистанского мальчика, отданного в рабство и ставшего активистом и правозащитником. Икбал — двенадцатилетний подросток, который знал, что его жизнь стоит больше, чем самый красивый ковер, что бесконечные цепочки детей, трудящихся без отдыха у станков, — это неправильно и что есть способ остановить насилие. Он был убит в 1995 году в возрасте двенадцати лет.История Икбала Масиха рассказана от лица Фатимы, пакистанской девушки, чья жизнь изменилась благодаря мужеству Икбала.
Йели 55 лет, и в стране Буркина-Фасо, где она живет, ее считают древней старухой. Она родилась в Лото, маленькой африканской деревушке, где ее роль и женские обязанности заранее были предопределены: всю жизнь она должна молчать, контролировать свои мечты, чувства и желания… Йели многое пережила: женское обрезание в девять лет, запрет задавать много вопросов, брак по принуждению, многоженство, сексуальное насилие мужа.Ложь, которая прячется под видом религиозных обрядов и древних традиций, не подлежащих обсуждению, подминает ее волю и переворачивает всю жизнь, когда она пытается изменить судьбу и действовать по велению сердца и вопреки нормам.