Маленькая повесть о двоих - [5]

—◦Это какой?

—◦Детей лейтенанта Шмидта! Идешь на мой участок.

—◦Думаешь?.. Заблудился. Где-то тут Вороний камень, а этих камней — ноги посбивали!

—◦Камешек с пятиэтажный дом. Вон туда берите,◦— показал Мелихов.◦— А сестер зачем тянете с собой?

—◦Дак на всякий случай.

—◦От огня ни медицина, ни бог не спасет. Бегать надо уметь. Усы берегите — домой не пустят!◦— повернул к своим Мелихов.

И едва разошлись с ними, лес показался совсем пустым, живое уже бежало отсюда с первыми клубами дыма.

Где деревья редели и чаще шли поляны, Мелихов остановился.

—◦По-честному, друзья! У кого мысль про жену, про детей, забот и планов по горло? Пока топали, может, вспомнилось. Я никаких гарантий не даю. Мало ли что может быть! Жизнь есть жизнь — свое берет. Окончательно определяйтесь. Обижаться не будем, если — сейчас. Потом — хуже. А то и вовсе — не удрать. Говорю же: мало ли что? Ну?..

Ему ничего не ответили. Да и не до мыслей, не до слов — отдышаться бы!

—◦Здесь, как триста спартанцев, стоять будем. Понятно?.. Справа и слева — такие же будут. Шахтеры догонят — поддержат. Ну, спартанцы, как?

Встречь им с треском и гулом подходил огонь.

—◦Ветер-то совсем зашел,◦— тихо сказал Плахин.◦— Хоть стой, хоть садись — все равно погаснет. Без спартанцев обойдемся. Сами собою.

—◦Дед — оптимист, вымирающий вид,◦— впервые за это время заговорил Тришкин.

Усталость делала Плахина еще разговорчивее прежнего.

—◦В стоящем человеке наиглавное — красота. Не какая хочешь — а благородство и доброта. Как ты на рожу ни плох, а имей их, значит, красивый человек. Эта красота точно — для других. Без других ее нет. Да поэтому — настоящая. От бога что — это ведь не твое. Свое — нажить надо. С людьми. Верно, а?

Чтобы мысль получилась доходчивой, выразительной, нужен особый взгляд и жест. Стало быть, выпрямишься лишний раз, двигаешься меньше. И с помощью таких немудреных уловок, глядишь, передохнуть можно.

Сергей это понял, подыграл ему короткими вопросами — ну? и что? зачем? а дальше что?◦— задавать которые труда не стоило, можно вовсе не слушать и не обращать внимания, к месту они или нет.

Рубили молодой осинник, густой, злодейский — исцарапались в первую же минуту. Плахин здесь часто терял шапку и, подбирая, кряхтел, а очередного рассуждения не прерывал.

Мелихов показался только раз, очень потный, растрепанный:

—◦Задаст скоро стихия! Эти крупные не трогайте пока. Пришлю с пилой. Вот-вот шахтеры подойдут. Держитесь. Чур — без жертв. Прижмет — драпайте до речки, отлежаться. Насморком отделаетесь! Главное — не дрейфить!

—◦Это как же иначе героем стать!◦— откликнулся Плахин.

—◦Мудро!◦— улыбнулся Мелихов.◦— Напоминаю, без лишнего!

Минут десять спустя от огня к ним выскочили трое, измазанные, одежда с прожогами.

—◦А-а! Заслон!◦— сказал один из них, злой как черт.◦— Позже не могли?

Они остались в подспорье.

Не заставив себя долго ждать, следом — первыми искрами и жаром — пришел огонь. Как порыв ветра, пронеслось по траве пламя. Сергей отшатнулся. Плахин попятился, прикрывая лицо и выкрикивая:

—◦Вот леший! Вот сатана! Спалит! Говорю — спалит!

Все завертелось — бог знает, что происходило вокруг, за пределами разом очертившегося для них пятачка. Сергей нагнулся за выпавшим топором — быстрое, теплое, неощутимо мягкое ударило его по лицу, скрутило в хрупкие колечки брови, ресницы, волосы у лба. Закрывшись курткой, он отскочил. Топор терять ему было жалко.

—◦Сережа! Сережа, ну!◦— кричал за спиной Плахин.◦— Вот холера! Тут капут нам!..

—◦Топор потерял!◦— оглянулся Сергей.

С надвинутой на самые глаза шапкой Плахин продолжал пятиться, водя по траве, словно мёл, длинной веткой. Все три чужака так и стояли вместе, молотили невдалеке по земле своими истрепанными ватниками.

—◦Куда?◦— заорал тот, злой, увидев, как кто-то возле них подался назад.◦— Ты что? Что ждете? С травы сбивайте! Пройдет — там сухая луговина! Всем тогда конец!

Сергей метался среди прозрачно-желтоватых всплесков, смахивал их курткой, они уворачивались, прятались, снова набегали. От ударов взлетали всполохи пепла, метили прямо в лицо. Вот уж где было: хочешь жить — умей крутиться!

Сергей заметил, если шире и чаще бить, ниже нагибаться, чтобы дальше достать, огонь пятился. Слава богу, что нехитрому делу спасать собственную шкуру сразу выучиваешься. Тем более, если от этого прок и другим.

Первоминутная ватность в ногах и руках отпускала, чем быстрее и больше он наливался злостью: злость на злость — иначе не удержаться! И хорошо, славно, когда видишь, что ты не чьими-то, а своими руками перевешиваешь известную чашу весов в свою пользу! Вот это — жизнь!

Плахин не бросал его, затаптывал черные, мгновенно расползающиеся по траве проплешины от искр, покрикивал:

—◦Ах ты! Вот же! Погорим, Серёжа! Теперь ты тут!..

Спотыкаясь в дыму, со слезящимися глазами к ним вынырнул Тришкин — тащил бензопилу, обмотанную брезентом.

—◦Печка, да?

—◦Ты как же, человек?◦— удивился Плахин.◦— Полыхает кругом!

—◦А по воздуху, он не горит!

—◦У тебя же бензин!

—◦Отстань, дед! А что за бараны там работали,◦— кивнул он в сторону, откуда пришел.◦— Сухостой и всякие елки-палки пооставили. Факелы!