Маленькая Лизи Кроуфорд и тенистая аллея - [13]

Но самое неожиданное Лизи увидела дальше. Когда путешественники свернули направо, Лизи вдруг очутилась в чудесном саду, сделанном из камней. Он был похож на рокарий. Но гораздо, гораздо больше. На переднем плане неторопливо журчал красивый ручей, через него был перекинут маленький декоративный мостик. Невысокие ивы с кудрявой розоватой листвой росли вдоль русла. От ручья отходили маленькие рукавчики без воды. Дно каждого рукавчика было выложено гравием. Это были так называемые «сухие» ручьи, по краям которых цвели многочисленные примулы, нарциссы и еще много других цветов, названий которых Лизи не знала. Дальше, на заднем плане, в гору уходили скалистые уступы, где были высажены кустарники с листвой разных цветов и оттенков. В этом саду была как будто вечная осень. Красная листва пузыреплодников красиво сочеталась с желтыми листьями обычных и карликовых японских спирей. Желто-зеленая бузина «Ауреа» соперничала своим цветением с такими же золотистыми жасминами. Высокие красные клены с благородной бордово-коричневой листвой соседствовали с маленькой краснолистной сливой. На этот сад можно было любоваться бесконечно. И Лизи, и её мама зачарованно смотрели на все это разнообразие и не могли произнести ни слова. Миссис Кроуфорд сразу же захотелось создать что-то похожее в своем маленьком садике, и она обратилась с расспросами к чете Томкинс. Мистер и миссис Томкинс пообещали помочь в подборе саженцев и дать полезные советы, ведь в этом ботаническом саду продавались любые растения, а также книги с рекомендациями по их выращиванию.

Затем Томкинсы пригласили Лизи и её родителей на обед в отеле. Они сказали, что кормят здесь просто отменно, даже лучше, чем в некоторых лондонских ресторанах. За обедом отец Лизи расспрашивал ученых про их путешествия, открытия и планы на будущее. А Лизи весело болтала с Изабель. Она рассказала девушке про старый и совершенно заброшенный коттедж в лесу и договорилась поехать туда с ней в понедельник после занятий, чтобы Изабель показала, как нужно начинать писать картины с натуры. Изабель очень обрадовалась такой новости. Она сказала Лизи, что давно хотела изобразить на своих картинах что-нибудь грустное и таинственное, но пока что ей не встречались такие места.

В понедельник Лизи не могла дождаться окончания уроков. На перемене к ней подошла Хариетт, и, к удивлению Лизи, сказала, что бойкот окончен, и девочки в классе теперь могут разговаривать с ней. Лизи было совершенно все равно, разговаривают с ней или нет. Она догадалась, что Хариетт просто стало невыносимо скучно. Таким детям, как она, необходимо было постоянно вредничать и строить против кого-нибудь разные заговоры. Иначе их жизнь лишалась всякого смысла. А если у тебя бойкот, то ты не особенно-то пообзываешься, и не наговоришь человеку разных неприятных вещей. И по этой самой причине настроение у тебя будет крайне прескверное. Именно потому Хариетт и передумала. А Лизи насторожилась. И, как оказалось, совершенно не напрасно. На переменке все девочки играли в скейтбол. Нужно было отбивать палкой мяч. Хариетт долго прицеливалась, и , конечно же нарочно, отбила его прямо в окно одного из классов. Стекло в окошке разлетелось вдребезги. На шум выбежали сестры-монахини, и Хариетт, не моргнув глазом, сказала, что стекло разбила неумёха Лизи. Это и был план Хариетт. Взять девочку в игру и гадко напакостничать ей. И теперь Хариетт с довольным видом стояла и улыбалась, глядя на обескураженную Лизи. Противная вредина уже представляла себе, как же Лизи теперь достанется. Ничего, пусть эта городская выскочка не воображает, что все её неприятности остались позади. Нет уж. Хариетт была очень злопамятной, и никому не прощала непослушания.

Лизи была возмущена до глубины души. Она повернулась к сестрам-монахиням и сказала, что совершенно ни в чем не виновата. А стекло разбила Хариетт, и сделала она это явно нарочно, а теперь сваливает всё на Лизи. Однако девочки, которых, конечно же, подговорила Хариетт, подтвердили слова деревенской заводилы. Никому не хотелось ссориться с ней. Сестры-монахини, укоризненно качая головами, принялись уговаривать Лизи во всем сознаться, ведь всякое бывает, и она, вероятно, разбила стекло случайно. Однако Лизи была не из тех, кто позволил бы разным противным девочкам оговаривать себя подобным образом. Она упрямо отстаивала свою правоту. Но все было напрасно. Её уже хотели было вести к директору для серьезной беседы. Если бы, совершенно неожиданно для несносной Хариетт и её трусливой свиты, не вмешались мальчишки из класса Чарли Паркера. Они тоже вышли на переменку и играли неподалеку в чехарду. Когда раздался звон стекла, все видели, что Лизи стояла поодаль, поскольку была еще не её очередь отбивать мячик. А бита находилась как раз в руках Хариетт. Именно об этом Чарли и его друзья рассказали сестрам-монахиням. И виновата во всем не Лизи, а она, Хариетт Джонс, подытожил Чарли. Пойманная с поличным, Хариетт покраснела от злобы и стыда. Она стояла, сжав кулаки, и сгорая от желания как следует поколотить Чарли и его друзей. Но их было много, а Хариетт была труслива. «Я тебе это еще припомню, Чарли Паркер! И вам всем тоже, – крикнула она мальчишкам, топнув от бессилия ногой, – я расскажу своему отцу, что вы заступаетесь за чужаков, и вас всех будут позорить за это на воскресной службе в церкви, так и знайте!» В ответ мальчишки принялись громко смеяться, свистеть и корчить смешные рожицы. А Лизи совсем не поняла, при чем здесь месса в деревенской церкви. И почему мальчиков должны были там позорить, если они сказали чистую правду. Девочка была чрезмерно благодарна Чарли и его друзьям за помощь, поэтому твердо решила сходить в воскресенье на эту самую службу. Если Чарли будут там ругать, то она, конечно же, выйдет и заступиться за него. Ведь он настоящий друг. А друзей надо защищать.