Маленькая леди и принц - [18]

– Смутно,– осторожно ответила я.

Стоит объяснить, что в молодые годы бабушка была, как говорится, дамой, пользовавшейся немалым успехом. Мой отец называет это иначе – гораздо более грубо. Я же склонна думать, что бабушка всего лишь опередила своих современников. Об одном спорить нет смысла: все утверждают, что в молодости она была на редкость знойной женщиной. Бабулин старый гардероб, состоявший из роскошных коктейльных платьев и коротеньких меховых накидок, которые я порой у нее заимствовала, говорил сам за себя.

Об отдельных эпизодах своей прошлой жизни бабушка предпочитала помалкивать даже с самыми близкими родственниками. Я ее понимала. В пятидесятые она недолго, но, судя по всему, весьма успешно пела в ночном клубе, потом несколько лет жила в Мейфэре с таинственным аристократом, потом вышла замуж за деда, лорда Уосдейлмира. У них родился ребенок – моя мама. Лорд Уосдейлмир умер, когда мне было четыре годика, сразу после легендарной вечеринки, которую закатила бабушка в честь того, что его пионы были признаны лучшими на цветочной выставке в Челси. По ее словам, дедушка покинул этот мир счастливцем.

Назовите меня глупым романтиком, но, когда я думаю о том, что в последние минуты рядом с дедушкой находилась бабушка, у меня теплеет на сердце.

Бабушке осталось приличное наследство, у нее был и личный счет (думаю, благодаря пластинке с ее хитом под названием «Китти Кэт»). Замуж она больше не выходила, хотя вряд ли скучала в одиночестве. Словом, я ни капли не удивилась, когда услышала, что бабушка водит дружбу с каким-то там принцем.

– Да нет же, ты должна помнить Александра! – воскликнула бабушка. – Он одолжил мне машину… Ты на ней еще вождению училась.

– Гм, не знаю… А вообще-то… Ну да, конечно!

В моей памяти вдруг соединились осколки туманных воспоминаний, и события давно минувших дней ожили перед глазами с поразительной ясностью.

Наверное, я была единственной девушкой в Англии, которой посчастливилось учиться вождению на «Порше-911», однако наши занятия с бабушкой резко прекратились, когда я врезалась в рейнджровер, поворачивая на автостоянку у Херлингем-клуба.

– Это тот самый человек, с которым мы встречались в «Савойе», чтобы объяснить, как так вышло…

– Ты что, собралась попросить меня в чем-то помочь ему? Но ведь ты сама намного более…

Бабушка покачала головой:

– Нет, не ему. Его внуку, Николасу.

– Внуку? – Я призадумалась. – С ним я тоже знакома?

– Хмм,– промычала бабушка, почему-то внезапно мрачнея. – Будет замечательно, если познакомишься. Понимаешь, Николаса не очень-то волнует, как он выглядит в глазах общественности. Бедный Александр без конца твердит ему, что пора повзрослеть, но Ники ничего не желает слышать.

У меня затрепетало сердце. Бабушкин замысел стал вдруг для меня совершенно ясен, будто его осветили прожекторами и обозначили воем сирен.

– Взгляни. – Она открыла «ОК!» ближе к концу. – Ники был на отвратительной новомодной вечеринке и бросил какую-то бедняжку-пышку в шоколадный фонтан.

– Она моя знакомая, Тигги,– тихо произнесла я.

Бабушка подняла на меня глаза.

– Серьезно? О господи! Вот на какие гадости способен Ники. Вся его жизнь – сплошные бесчинства в дорогих отелях да дикие выходки на благотворительных балах. Он ведет себя как великовозрастный хулиганистый школьник. А ему почти тридцать! Его компания – кучка известных на всю Европу мерзавцев, семья не знает, куда деваться от вечного позора. Вдобавок у него за целую жизнь не было ни одной приличной подруги!

– По-моему, для богачей подобное безумие – норма.

– Вовсе нет. И это еще не все.

Степень бабушкиной тревоги меня удивила. Ее рука, в которой она крепко сжимала журнал, слегка дрожала, а между бровями пролегли морщинки. Надо сказать, я крайне редко видела бабулю нахмуренной.

По-видимому, Александр ей очень близкий друг, решила я. А она ему очень предана. Слава богу, хоть что-то я от нее унаследовала.

– Говоришь, это еще не все? – спросила я.

Бабушка вздохнула.

– Александр все объяснит поподробнее, но если вкратце, картина такова: их семья когда-то управляла княжеством на Балканском полуострове. Прелестным, но крохотным. В тридцатых годах их оттуда изгнали, однако теперь правительство желает принять их назад – с тем условием, что они на собственные средства восстановят замок и согласятся при полном параде фотографироваться для туристических брошюр.

– Ого! – воскликнула я.

Бабушка продолжала:

– Они, естественно, не могут дать согласие, пока их ненормальный внучек и наследник шатается по вечеринкам и одевается как палестинский подрывник-смертник,– произнесла она непривычно громким и слегка дрожащим голосом. Очередной глоток чая помог ей немного успокоиться. – Извини. Просто сам Алекс настолько утончен, что у меня сердце кровью обливается, когда я вижу, как Ники пятнает его доброе имя, добровольно превращаясь в олицетворение пьяного шутовства.

– По-твоему, я как-то могу им помочь?.. Но как? – осторожно спросила я. – Я бы с большим удовольствием, только, боюсь, для борьбы со столь матерым дебоширом у меня не хватит ни сил, ни опыта. Орландо фон Борш веревки из меня вил, надеюсь, помнишь? А его отец был всего лишь производителем фаршированных оливок, далеко не принцем.