Маленькая леди и принц - [142]

Я вздохнула и почувствовала легкий приступ зависти. Везет же Эмери! У нее есть муж и сын. Она, как и полагается, продолжает род. И Аллегра замужем. Бабушка и та снова отважилась обзавестись семьей.

У меня же одна отдушина – агентство.

Я взглянула на пушистое белое облако, проплывавшее над сломанной крышей. Еще мне надо найти квартиру, мысленно прибавила я. И начать новую жизнь. Не зависимую ни от кого и ни от чего.

Я встряхнулась и произнесла вслух:

– А это тоже счастье.

Когда я вернулась на кухню, две парикмахерши и визажистка уже корпели над мамой, бабушкой и Эмери, а папа с Берти на груди рассказывал официантам, в какой последовательности подавать сыры, дабы не нарушить «личных спонсорских договоренностей».

– А, Мелисса! – прогремел он, увидев меня. – Может, сходишь к няне, разбудишь ее? Со вчерашнего вечера ее не слышно и не видно.

– Точно,– подтвердила Эмери. – В шесть часов она не явилась ко мне, как обычно, со своим чертовым молокоотсосом. – Ее лицо сделалось озабоченным. – Бедняга няня. Интересно, что это с ней?

– Да, дорогая,– неким хитрым образом произнесла мама, хотя в эту минуту ее губы покрывали блеском, а волосы завивали щипцами. – Сходи разбуди няню. У нее фамильная рубашечка для крещения.

Взгляд Эмери запрыгал с одного предмета на другой.

– Вообще-то Уильям хотел бы, чтобы мы нарядили Берти в…

– Сходи за рубашкой,– велел мне папа. – В семье Ромни-Джоунсов начиная с тысяча восемьсот семидесятого года в этой рубашке крестили всех детей. Во всяком случае, законнорожденных.

– Нельсон еще не приехал? – спросила я, пока отец не увлекся этой темой.

Все дружно покачали головами.

– Скоро появится,– сказала бабушка, ободряюще глядя на меня. – Такое событие он не пропустит.

Я подумала, что скандал лучше пережить до приезда Нельсона.

– Схожу к няне,– сказала я, настраиваясь на неприятный разговор.

Няня Эг ждала меня в своей комнате и перешла к главному, как только я спросила, не случилось ли чего.

– Из моей комнаты кое-что исчезло, Мелисса,– процедила она сквозь зубы, исследуя мое лицо взглядом-лазером. Ребенком я от подобной пытки заливалась как канарейка, но мое детство, слава богу, давно осталось в прошлом. – Кое-что личное. Не ожидала я от Аллегры ничего подобного, честное слово, не ожидала! Мне казалось, она избавилась от своих жутких клептоманских наклонностей еще.-

– Аллегра тут ни при чем. Это я взяла твои вещи,– сказала я.

– Перебивать старших – верх неприличия,– начала было няня Эг, но вдруг в ужасе расширила глаза. – Это ты их украла?

– Твои мерзкие папки? Да, я,– выпалила я. – Никогда бы не подумала, что ты настолько подлая. Едва задумаюсь о том, на какие ты способна низости и до какой степени можешь предать, делается тошно! Я уж не говорю о нарушении закона. За шантаж попадают за решетку, об этом ты знала?

Няня Эг смотрела на меня испепеляющим взглядом, но я точно так же смотрела на нее. Мне было проще: свои способности я выработала, перевоспитывая упрямых банковских работников, а не сопливых детей.

– Что бы подумали люди, у которых ты работала, если бы узнали, что ты за ними шпионишь? – беспощадно спросила я. – Они тебе доверяли! У меня нет слов, няня Эг! Просто нет слов! Если правда всплывет, ты больше никогда не сможешь работать с детьми. Задумайся об этом!

– Да я ненавижу детей,– прорычала няня Эг. – По-твоему, это приятно? Тебя нанимают помешанные на карьерном росте снобы, полагая, будто ты в состоянии превратить их безмозглых, невоспитанных отпрысков в сущих ангелов, когда сами эти снобы не желают их даже видеть? Ездить на раздолбанном «фиате-панда» и смотреть, как родители катаются на «БМВ»? Да более унизительной работы, чем работа няни, невозможно себе представить! Вдобавок, как только эти обормоты выходят из детского возраста, тебе приходится начинать сначала. Чаще всего в семьях их же родственничков!

Какое-то время я смотрела на нее в полном ошеломлении, но обиды не испытывала ни капли. Потом вдруг очнулась.

– Но ведь они же дети! И ни в чем не виноваты! Использовать и унижать людей подобным образом – неслыханная гнусность! В общем, ты должна отказаться от своих черных дел, и немедленно.

– А если не откажусь?

– Тогда я попрошу Уильяма возбудить против тебя уголовное дело. Все твои папки у меня, ты прекрасно знаешь. Более того: я успела размножить твои записи и письма, так что могу хоть сегодня разослать копии разным семьям, и они дружно подадут на тебя в суд.

На лице няни Эг отразился испуг, однако его тут же сменила плутовская гримаса.

– Мелисса, ты ведь не такая,– вкрадчиво произнесла няня. – И потом, за тобой-то я, разумеется, не шпионила. Кто-кто, а ты всегда была моей любимицей.

Я прищурилась.

– А фотографию, на которой я в костюме Боя Джорджа, помнишь? Ты собственноручно подписала сзади: «Потеть над костюмом и гримом особенно не пришлось».

Няня Эг тоже сузила глаза.

– Верни мне папки, или я будто случайно прожгу утюгом дыру в крестильной рубашке!

Няня кивнула на шкаф, в котором висела бесценная кружевная рубашечка для крещения, и включила утюг, стоявший возле кровати.

Я взглянула на утюг и снова посмотрела на няню.