Маленькая история большой любви - [54]

— Дело не в тебе, Шиа. Ты ни в чём не виноват. Я наоборот, очень благодарна тебе, что ты вовремя появился и Калиринский… что он не успел ничего сделать. Я сама виновата, я слишком расслабилась рядом с тобой, привыкла к тому, что не надо быть постоянно настороже и стала неосторожна…

— Посмотри на меня! — Девушка медленно подняла голову, но взглянуть в его глаза, так и не могла решиться, — Дери! Посмотри на меня! — Эльфийка несмело, будто была совсем юной девушкой, подняла глаза, и всё-таки робко поймала его взгляд. — Ты ни в чём не виновата! И это моя обязанность, моё право и привилегия делать так, чтобы ты ничего не боялась, потому что ты — моя. И так будет всегда! Я никогда тебя не оставлю. Я никому не позволю причинить тебе боль. А сейчас я уже просто не могу смотреть, как ты себя мучаешь. Поэтому, либо ты сейчас рассказываешь мне всё сама, либо я пойду найду Калиринского сниму блок с его памяти, который поставил в ту ночь, так и не просмотрев по твоей просьбе его воспоминания, и наконец разберусь, что с тобой происходит. Правда я не могу тебе обещать, что потом он останется жив, но если честно мне уже плевать!

— Ты обещал мне! — в гневе Альэдера вырвалась из его объятий, вскочила на ноги, в её глазах вдруг вновь появился привычный вызов.

Дракон этот вызов принял и тоже поднялся, подошёл к ней, но не притронулся даже пальцем. Они стояли рядом, совсем близко, на расстоянии ладони, так что ощущали ауры друг друга, но при этом всё же по отдельности, и гневно сверкали глазами. Не понимая и не пытаясь понять. Он хотел помочь, и не понимал, почему его отталкивают. Она же… она просто не знала, как объяснить то, что её мучает. Да и даже если рассказать? Как он сможет ей помочь? Да никак!

— Ты готов нарушить своё слово? — наконец бросила она.

— Дери, — Шиагрон еле сдержался чтоб не закричать, но всё-таки взял себя в руки, — мне уже всё равно, пусть я буду бесчестным мерзавцем, но наблюдать за тем, как из-за этого извращенца ты медленно изъедаешь саму себя изнутри, я не смогу. Поэтому, да, если ты не оставляешь мне выбора, я нарушу своё слово.

— То есть оно как обычно ничего не стоит?

— Стоит, маленькая. Но если ради того, чтобы помочь тебе мне нужно его нарушить, я это сделаю. Ты для меня дороже собственной чести. И можешь воспринимать это как угодно!

— Шиа, ты вообще понимаешь, о чём ты просишь? Я не хочу, не могу и не буду тебе этого рассказывать. Это никак не связано с Калиринским, я могу поклясться тебе в этом чем угодно, и я сама со всем справлюсь! И ты ничего мне не обязан! Я могу хоть сейчас аннулировать твою клятву, и ты больше ничего не будешь мне должен.

— Дери, ты идиотка? При чём здесь клятва? Какая к демонам может быть клятва, когда я вижу что тебе больно! И если это из-за Калиринского…

Он не успел договорить. Она не успела ответить. Он получил все ответы сам.

Ментальные маги никогда не пользуются своим даром в повседневной жизни. Если у них, конечно, есть честь. У Шиа она была, и несмотря на то, что Дери обвиняла его в обратном, она прекрасно знала, что он никогда не использует свои способности против неё. Но в некоторых ситуациях… когда ты находишься на эмоциональном пределе и не можешь полностью контролировать свои способности, это происходит помимо воли, само собой.

Он увидел, почувствовал, будто это его трогали грязные противные руки, будто это ему шепчут оскорбления на ухо. Убить! Это было единственное желание, которое билось в сознании Шиагрона. Убить. Уничтожить. Растоптать. Такая мразь не должна существовать, не должна дышать, думать, чувствовать. Голодная, безудержная ярость затопила его сознание. В голове мелькали тысячи вариантов того, как именно Калиринский будет умолять его о смерти. Но когда его сознание провалилось в другое, намного более старое, но при этом куда более значимое для его девочки воспоминание и он увидел холодные зелёные глаза, показавшиеся ему смутно знакомыми, услышал решительное «нет» Дери, а потом полный презрения голос и слова «безродная шавка», раз за разом повторявшиеся в сознании его любимой. Шиагрон, наконец, действительно понял — Калиринский был лишь следствием, а не причиной. А потом она просто перестала сопротивляться, показав ему всё. Свои страхи. Свою неуверенность и чувство одиночества. Глухую боль от того, что её бросили и презрение к самой себе.

Они вынырнули из её воспоминаний вместе. Оба были растерянны и не понимали, что делать дальше. Оба не знали что сказать, всё так же продолжая стоять рядом, и всё так же боясь сделать последнее движение навстречу. Она сделала шаг первой. Назад. Потом ещё один. Отошла, опустила голову, будто пытаясь закрыться, защититься от всего мира. Шиагрон хотел догнать, успокоить, прижать к себе, но её слова его опередили.

— Я побуду одна, ладно. Я… мне нужно подумать. И не придавай особого значения тому, что ты увидел.

Эльфийка развернулась и ушла. Оставив растерянного, злого на весь мир дракона один на один с собственными мыслями.

Значит, безродная! Что ж он заставить их всех взять эти слова обратно. Впервые за последнюю неделю Шиагрон, наконец, знал, что он должен делать, и был полон решимости привести свой план в исполнение немедленно.