Маленькая хозяйка Большого дома. Храм гордыни - [38]

— Матка была всего только полукровка, — пояснил Дик.

— Но в ней было много моргановской крови, — тотчас прибавила Паола, — а вдоль спины у нее шла полоса настоящего мустанга. Эту мы назовем Нимфой; пусть она и не значится в родословной породистых, но это моя первая, вполне безупречная верховая лошадь. Это именно то, что мне нравится. Сон наяву.

— У каждой лошади по четыре ноги, по одной в каждом углу, — провозгласил мистер Хеннесси.

— И от пяти до семи аллюров, — тем же тоном подхватил Грэхем.

— И все же я ненавижу этих кентуккийских лошадей с их разнообразными аллюрами, — быстро добавила Паола. — Разве только, чтобы по паркам кататься. Но в Калифорнии, с нашими трудными дорогами и горными тропами, вы мне дайте быстрый ход, мелкую рысь, длинный шаг, годный и для больших расстояний, и не слишком крупный галоп. Конечно, хороши и частые прыжки, но это я не могу назвать определенным ходом. Это тот же длинный прыжок, но приспособленный к ветреной погоде и к дурным дорогам.

— Она, действительно, красавица, — залюбовался Дик, и его глаза загорелись, созерцая шаловливую бурую кобылку, бесстрашно подошедшую к Франту, чтобы обнюхать морду покоренного жеребца.

— Я предпочитаю, чтобы мои лошади только близко подходили к породистым, они мне больше нравятся, чем чистокровные, — заявила Паола. — Конечно, такой лошади место на бегах, но для обихода таланты ее слишком ограничены.

— В ней в самом деле сочетаются хорошие качества, — сказал мистер Хеннесси, указывая на Нимфу. — Она достаточно коротка, чтобы хорошо бежать, и достаточно длинна для рыси. Сознаюсь, что в это скрещение я не верил, но вы, действительно, получили прекрасную лошадь.

— Когда я была девушкой, у меня не было лошадей, — сказала Паола Грэхему, — и мне часто и теперь еще не верится, что они у меня не только есть, но что я могу даже разводить их и создавать новые породы по своему желанию. Иногда мне это кажется сном, и меня тянет сюда, чтобы убедиться.

Она обернулась к мужу и взглянула на него полными благодарности глазами. Грэхем видел, как их глаза с добрую полминуту остановились друг на друге. Он ясно почувствовал, сколько наслаждения доставляет Дику и любовь жены к делу, и ее молодой энтузиазм, и жизнерадостность. «Счастливец он», — подумал Грэхем, — не потому, что Дик был владельцем обширного имения и удачных предприятий, а потому, что обладал этой чудесной женщиной, так открыто и благодарно смотревшей ему в глаза.

Грэхем скептически вспомнил слова Эрнестины о том, что Паоле Форрест тридцать восемь лет. Он видел, как она обернулась к жеребятам и указала хлыстом на гнедого однолетка, покусывающего весеннюю травку.

— Посмотри на этот гладкий круп, Дик, — сказала она, — на эти гибкие ноги и бабки, — и тут же прибавила, обращаясь к Грэхему: — Ведь, правда, она не похожа на Нимфу с ее длинными ступнями, но такие именно я и хотела получить. — Она усмехнулась, но слегка досадуя. — Матка у нее была светло-гнедая, очень яркая, точно новенькая двадцатидолларовая монета, и мне очень хотелось получить от нее пару такой же масти для моего выезда. Я не скажу, что добилась точно того, чего хотела, но все же получила чудесную светло-гнедую лошадь, это мне награда! Эта гнедая — и подождите! — вот мы доедем до породистых кобылок, и вы увидите другую, тех же кровей и темно-гнедую! Для меня это большое разочарование.

Она указала на двух темно-гнедых, которые паслись бок о бок.

— А вот эти обе от Гью-Диллона, вы знаете брата Лоу-Диллона? У них матки разные и не совсем одинаковой масти, но они замечательно друг другу подходят. И у них обеих шерсть точно такая, как у Гью-Диллона. — Она тронула своего смирившегося коня, тщательно обходя стадо, чтобы не встревожить его; несколько жеребят все-таки бросились врассыпную.

— Вы посмотрите на них, — воскликнула она, — вот эти пять там, упряжные. Вы посмотрите, как они подымают передние ноги, когда бегут.

— Мне будет обидно, если ты из них не получишь призовую четверку, — похвалил Дик, и снова вспыхнули благодарностью ее глаза, и снова Грэхему сделалось больно.

— Из них две от более крупных маток. Вот посмотрите на того в середине и на того крайнего слева, а из остальных трех можно выбрать коренника. От одного отца, пять разных маток, и целых четверо вполне подходят друг другу, и все в один год, ведь это счастье, правда?

Она быстро обернулась к Хеннесси.

— Я теперь вижу, каких из них придется продать как пони для игры в поло; я их выберу из двухлеток. Хотите, отберите их.

— Если мистер Менденхолл не продаст вон того чалого за полторы тысячи, то только потому, что игра в поло вышла из моды, — ответил ветеринар с восторгом. — Уж я на них смотрел, вон, например, на этого светло-гнедого. Вы дайте ему лишний годик и посмотрите, каков он будет в случке, а еще через год пойдет на международную выставку. Вы меня послушайте, я в него верил с самого начала. Он всех этих берлингемцев побьет. Как подрастет — пошлите его на Восток.

Паола кивала головой, с интересом вслушиваясь в слова мистера Хеннесси и заражаясь его энтузиазмом при виде пышущего жизнью коня, созданного ею.