Малёк - [6]

14.30. Отбор в крикетную команду. Хотя в начальной школе я был лучшим игроком (что было несложно, учитывая, что там в основном были девочки), я очень нервничал перед первой игрой в средней школе. Тренером команды мальчиков до четырнадцати лет оказался Папаша (к моему восторгу). Он ходил между рядами с трубкой, размахивая тростью и отпуская безумные замечания вроде: «Гринстайн, в твоей защите сплошные дыры, как в трусах дешевой шлюхи!» Саймон — превосходный игрок, отбил первую же мою подачу — крученый мяч — на соседнее поле. К ужасу своему, я увидел, что мяч выкатился как раз на ту площадку, где тренировались старшеклассники. Короли крикета замерли и вытаращились на меня; я же поднял мяч, пропищал что-что в свое извинение и наутек бросился к воротам.

Бешеный Пес — бесстрашный подающий; он стремителен и дик. Он чуть не прикончил Верна, яростно ударив по мячу в прыжке — тот сбил с ног моего напуганного до чертиков соседа. Рэмбо бросается к мячу с дикой агрессией и свирепостью, но ведет мяч очень медленно. Папаша заметил, что тот будто холодильник на спине тащит, чем всех нас рассмешил. Но Рэмбо злобно зыркнул на меня, и мне стало не до смеха. (Кажется, в этой школе я превращаюсь в труса.) В конце тренировки Папаша сказал, что мы — самая говенная крикетная команда, которую он видел за многие годы. Первый матч — в выходные, состав команды объявят в пятницу. Скрещу пальцы.

18.30. Приготовление уроков (каждый вечер мы два часа делаем домашнюю работу под присмотром) было прервано газовой атакой со стороны Жиртреста, вынудившей всех присутствующих срочно эвакуироваться. Жиртрест в свое оправдание заявил, что бефстроганов протух и отвратительная вонь — не его вина. Берт так рассердился, что приказал Жиртресту заткнуться и жестоко побил его меловой тряпкой по пальцам. Эта разновидность пытки здесь называется «цапки».

Бешеный Пес показал мне черновик письма родителям Геккона. По его мнению, раз я стипендиат, то как нельзя лучше подхожу на роль консультанта. Привожу оригинал.

Дорогие мистер и миссис Геккон!

Мне ошень жаль што так случилос с вашем сыном Гекконом. Я сломал иво руку паашипке приминив мощный сакрушителный удар. Не я веноват што у ниво руки как прутики но я веноват што раздавил иво прутик (руку)

Искрене ваш

Бешеный Пес.

21.15. Раскритиковал черновик Бешеного Пса на чем свет стоит, и мы вместе составили новое письмо. (Пес держал фонарик, я сочинял.)

Дорогие мистер и миссис Баркер!

Позвольте воспользоваться данной мне возможностью и принести искренние извинения в связи с тем, что случайно сломал руку вашему сыну. Однако, несмотря на страдания и боль, которые пришлось вынести нашему другу Генри, я по-прежнему убежден, что спас его от увечий, которые не преминули бы последовать и представляли гораздо большую опасность, не исключено, что смертельную. Позволю предположить, что Генри в испуге бросился с мячом к плавательному бассейну, руководствуясь слепой паникой. Я же отрезал ему дорогу всего в нескольких метрах от смертельной опасности, увы, причинив в процессе некоторую боль.

Еще раз примите мои извинения.

Искренне ваш,

Чарли Хупер.

P. S. Если Генри сейчас рядом, передайте, чтобы возвращался скорее — без него в школе совсем тоскливо стало.

Новый вариант письма поразил Бешеного Пса до глубины души. Особенно ему понравилась та часть про бассейн, согласно которой все выглядело так, будто он спас Геккону жизнь. Насчет постскриптума он засомневался: все же знали, что Геккон не дома, а лежит в школьном медпункте. Однако я заверил Бешеного Пса, что это идеальный пример эмоционального шантажа. Бешеный Пес пришел в полный восторг и поклялся отныне называть меня «мозговиком». В отплату долга он пригласил меня на голубиную охоту в пять утра. Когда я отказался, он набычился, но я поспешно сообщил, что обожаю голубиное мясо, просто у меня сейчас горло болит.

По дороге к своей койке Бешеный Пес вылил на простыню Верна стакан воды и разбудил остальных; они начали смеяться и издеваться над бедолагой Верном, которому снова пришлось менять постельное белье. Я молчал, а потом несколько часов мучился от чувства вины — только трус не заступился бы за своего соседа.

21 января, пятница

За завтраком Верну поставили подножку, и он растянулся по полу со своими котлетами. Последовали оглушительный хохот и дразнилки, пока ворчливый старый учитель биологии, мистер Картрайт, не застучал молоточком и не объявил, что на два дня лишает всех нас приправ. Жиртрест чуть не сошел с ума при мысли, что придется двое суток обходиться без намасленных тостов, варенья, меда, соли, уксуса и томатного соуса. И поклялся смертельно отомстить бедолаге Верну.

11.00. Пошел в библиотеку узнать, кто такой Джон Мильтон. Вообще-то, сперва я по ошибке зашел в учительскую, подумав, что это и есть библиотека, но увидел только препода с длинной бородой, который подбрасывал орешки и ловил их ртом. Тот смерил меня угрюмым взглядом, я закрыл дверь и побежал что есть мочи. Оказалось, что Мильтон — поэт семнадцатого века, а «Потерянный рай» — не роман вовсе, а длинное и нудное стихотворение, в котором я ничего не понял.