Мальчишки в бескозырках - [33]

— А вообще-то все нормально. Не мы, а мины должны нас бояться. Вот в прошлом году командир «Щ-303» капитан третьего ранга Травкин Иван Васильевич десять суток пробыл на минном поле — батарею заряжал.

— А зачем на минном поле? Ведь мог взорваться?

— Деваться некуда было. Со всех сторон обложили, повредили лодку, несколько суток лежали они на грунте, а всплыть для зарядки батареи и вентиляции нельзя — кругом немцы. Вот и придумал Травкин заряжать аккумуляторы на вражеском минном поле. Туда корабли противника войти не могли. Ничего, целехоньки остались… Вернулись гвардейцы в Кронштадт. Экипажи кораблей при встрече лодки кричали: «Ура!» Ведь фактически вернулись они с того света: гитлеровцы уже по радио объявили о ее потоплении. Не по зубам оказался немцам «Ерш» — у «Щ-303» имя такое. Застрял «Ерш» у них в горле.

Вот такие у нас в бригаде герои! Правда, не повезло в прошлом году: две «Щуки» при прорыве заграждений погибли. Командиры были у них золотые. Один капитан второго ранга Осипов чего стоил. Герой Советского Союза.

Ну ничего. Мы еще отыграемся. Теперь, когда немца от Ленинграда отогнали, выход нам в Балтику открыт. Поквитаемся за своих погибших товарищей.

Забегая вперед, могу сказать, что слова боцмана оказались пророческими. Только за три месяца 1944 года и четыре месяца 1945 года подводники Балтики уничтожили пятьдесят четыре транспорта противника общим тоннажем 182 449 тонн.

За один только поход в январе-феврале 1945 года подводная лодка «С-13» под командованием капитана третьего ранга Маринеско потопила два крупных судна.

Одним из них был огромный океанский лайнер «Вильгельм Густлов» водоизмещением двадцать пять с половиной тысяч тонн. На его борту находилось около девяти тысяч фашистских солдат, матросов и офицеров. Удалось спастись лишь девятистам четырем гитлеровцам. В числе погибших было около трех тысяч семисот квалифицированных специалистов-подводников.

Гитлер, взбешенный такой потерей, приказал расстрелять командира конвоя, а Маринеско объявил личным врагом Германии. В рейхе был объявлен трехдневный траур.

Продолжила боевой счет и «Щ-309». 23 февраля 1945 года, находясь на позиции недалеко от Либавы, лодка обнаружила конвой: крупный транспорт шел в охранении двух боевых кораблей.

Командир лодки капитан третьего ранга Ветчинкин решил атаковать транспорт с близкой дистанции. Три торпеды одна за другой устремились к вражескому судну. Их взрывы слились в один оглушительный грохот. Транспорт, окутанный дымом, стал медленно погружаться. Это было немецкое судно «Гёттинген», водоизмещением четыре с половиной тысячи тонн с войсками на борту.

Так подводная лодка отметила 27-ю годовщину Советской Армии и Военно-Морского Флота.

Вражеские корабли обнаружили «Щ-309». Чтобы уйти от гитлеровцев, капитан третьего ранга Ветчинкин остановил электромоторы и положил лодку на грунт. Были выключены все приборы, даже гирокомпас. Гитлеровцы, потеряв лодку, наугад швыряли в воду глубинные бомбы. От близких разрывов в отсеках погасли плафоны, разбились стекла приборов. Так продолжалось пять часов. Решив, что с советской лодкой покончено, вражеские корабли ушли. А «Щ-309», дождавшись, когда стихнут шумы винтов гитлеровских кораблей, всплыла и вскоре благополучно вернулась на свою базу.

Битва за Балтику, за морские подступы к Ленинграду была долгой и упорной. И победили в ней советские моряки. Большой вклад в эту победу внесли балтийцы-подводники. Восемь подводных лодок Краснознаменного Балтийского флота были награждены орденом Красного Знамени, три лодки стали гвардейскими, шести командирам подводных лодок было присвоено высокое звание Героя Советского Союза: капитану второго ранга Осипову, капитанам третьего ранга Калинину, Лисину, Травкину, Богораду, Коновалову. Бригада подводных лодок КБФ была награждена орденом Красного Знамени.

В честь подвигов балтийских моряков-подводников в Кронштадте на проспекте Ленина установлен гранитный монумент с высеченным силуэтом подводной лодки и надписью:

«Слава морякам-подводникам Краснознаменного Балтийского флота, защищавшим в период Великой Отечественной войны подступы к городу Ленина».

…За эти два дня я окончательно полюбил лодку и ее людей. Вечером, когда матросы собрались на верхней палубе, я с удовольствием пел с ними их любимую песню «Прощай, любимый город…»

Не хотелось мне уезжать домой, но Дмитрий Филиппович настоял: мама будет волноваться. Всю дорогу до дома я думал только о лодке и подводниках. И уже не представлял себя никем другим, как моряком.

Дядя Дима обещал, что поговорит с командиром лодки и начальником штаба бригады, чтобы меня взяли юнгой. Но когда он приехал к нам через некоторое время, меня ждало разочарование: начальник штаба капитан первого ранга Курников сказал, что, для того чтобы быть юнгой на подводной лодке, нужно овладеть одной из флотских специальностей. Пассажиров на лодке быть не должно. Там и так все рассчитано — и место, и воздух.

— Не отчаивайся, — сказал дядя Дима, — поедем в школу юнг. Поступишь, а после ее окончания придешь к нам на лодку.

Приехали в школу юнг на Васильевском острове. В школе на нас смотрели с интересом: Дмитрий Филиппович — весь в орденах с кортиком и я — в сухопутной форме с погонами ефрейтора.