Мальчишки с улицы Пала - [51]

Наши игры в детстве часто бывают подражанием взрослым. Такие игры всегда самые интересные: ведь они похожи на серьезную, настоящую жизнь. И мальчишки, изображаемые Молнаром, тоже подражают в своих играх взрослым: устраивают собрания, на которых ведутся настоящие протоколы; играют в войну, строя «настоящие» форты и бастионы на дровяных штабелях. А так как мальчишки они венгерские, то у них живой отзвук находят события венгерской действительности: знамя шьется трехцветное; девизом избираются гордые слова «Национальной песни» Шандора Петефи, сложенной в дни венгерской революции 1848 года; и пустырь, место своих игр, они называют «отечеством», защищая его подобно тому, как отцы их защищали родину от австрийских войск.

Правда, легко заметить, что это детское увлечение делами большими, серьезными, которые вдохновляют и взрослых, проявляется у мальчишек с улицы Пала по-разному, соответственно неодинаковым стремлениям и склонностям. Одним, например, больше нравится говорить официальные фразы, выносить выговоры, вести протоколы. Им кажется самой важной и серьезной подсмотренная у взрослых внешняя сторона жизни. Поэтому их игра превращается в бессмысленное копирование, смешное обезьянничанье. Это члены пресловутого «Общества замазки» с их глубокомысленным соблюдением разных формальных правил и не менее «глубокомысленным занятием»- жеванием замазки. Читая об их спорах, как правильнее вычеркнуть имя Немечека из черной книги, и борьбе партий по этому вопросу, те, кто знаком с замечательной сатирой английского писателя Свифта «Путешествия Гулливера», вспомнят, наверно, знаменитую распрю «тупоконечников» и «остроконечников» в Лилипутии. И в самом деле, в изображении «Общества замазки» таится шутливый намек на бесчисленные либеральные общества, которые процветали тогда в Венгрии. На заседаниях этих обществ то и дело повторялись имена Кошута и Петефи, без конца говорилось о национальной чести, патриотических заветах; но ничего подлинно живого в их деятельности не было: осталась одна трескучая риторика, пережевывание тягучей словесной «замазки».

Но среди мальчишек с улицы Пала есть и другие (например, Бока, Немечек), которых заботят не церемонии, условности, а внутреннее, нравственное содержание жизни. Играя в войну, они тоже увлекаются чинами, военными приветствиями, приказами и диспозициями. Но их больше всего волнуют честность и обман, дружба и вероломство, справедливость и несправедливость (вспомним наглый «эйнштанд» Пасторов)- одним словом, всё живые, человеческие вопросы. Они не просто подражают, а живут: возмущаются настоящими подлостями, сопротивляются грубому произволу мальчишек из Ботанического сада, которые хотят отнять у них пустырь, поддерживают друг друга в беде. И если Вейс или Лесик и другие заправилы «Общества замазки», то и дело ссорящиеся друг с другом из-за пустяков, кажутся нам смешными и глупыми не по летам, то Немечек, Бока вызывают глубокое уважение и симпатию: в них мы уже чувствуем людей с богатой внутренней жизнью. Бока и Немечек, главные герои повести, в свою очередь, мальчики очень разные. Основное различие между ними заключается, пожалуй, в том, что Бока на все смотрит очень сознательно. Это вдумчивый, честный и серьезный мальчик, твердо решивший, как надо поступать в жизни. Бока, так сказать, сам себя воспитывает: он человек строгих правил. А впечатлительный и порывистый Немечек не задумывается ни о каких правилах. Рассудительность и спокойная уверенность Боки ему несвойственны: он — сама непосредственность и повинуется чувству. Но сердце у него горячее, чуткое ко всякой несправедливости. По мере того как развертывается оборона пустыря, в которой все принимают участие, раскрывается чистая, самоотверженная натура Немечека, чьи переживания, судьба постепенно выдвигаются на главное место в повествовании.

«Мальчишки с улицы Пала» — это, собственно, повесть о том, как слабосильный, хрупкий и вовсе не храбрый мальчик, которого все могут обидеть и каждый считает ниже себя, вопреки общим ожиданиям, оказывается способным на смелые, решительные поступки, выручает товарищей, спасает честь любимого пустыря… И это ему вовсе не легко дается. Он страдает — страдает не только физически, но и морально: ему не верят, считают трусом, лжецом, а члены «Общества замазки», которые не видят дальше своего носа, объявляют даже изменником. Но он скрепя сердце продолжает делать свое дело, потому что общее благополучие, удача мальчишек с улицы Пала для него важнее всего остального, важнее обид, самолюбия. Это для Гереба выше всего он сам, его собственная удача; это Геребом руководят только честолюбие, желание выдвинуться во что бы то ни стало, которое доводит его до низкого предательства. А Немечек вовсе не рассчитывает на похвалы, награду, когда больной прибегает на «войну» и опрокидывает наземь грозного Фери Ача. Просто он за товарищей беспокоится, за пустырь, который могут у них отнять, за будущее их маленького дружеского союза. Таким уж он создан, что все принимает близко к сердцу и ко всему относится серьезно. Поэтому несправедливости, неудачи ранят его даже больнее, чем остальных. Но самозабвенная преданность делу приносит Немечеку и большое внутреннее удовлетворение. Приносит уважение, доверие мальчишек с улицы Пала и даже врагов — краснорубашечников. И это завоеванное, заслуженное уважение в тысячу раз слаще, приятнее, чем капитанский чин, чем даже знаменитая надпись — одними заглавными буквами — в Большой книге «Общества замазки»: «ЭРНЕ НЕМЕЧЕК».