Мальчишки-ежики - [18]

А чуть свет — они опять отправлялись в лес.

Когда белых грибов стало меньше, Анна повела ребят в сырые лиственные леса, где росли грузди, рыжики и волнушки.

— Срезайте любые солонухи, какие попадутся, — требовала она. — Зима будет голодной, надо побольше запасти.

Мальчишки срезали болотные и боровые горькушки, колпачки, зелянки, свинухи. Набивали ими кузова и корзинки до отказа, а потом, изнывая от тяжести, тащились по лесным дорогам домой. Это был трудный путь: пот заливал глаза, ныли плечи и ноги. Ребята отдыхали почти каждую версту, а дома, освободясь от ноши и попив водицы, валились на кровать и засыпали.

Вволю поспать не удавалось. Через час Анна будила их, посылала то к колодцу носить воду для замачивания солонух, то за метелками перезревшего укропа, листьями черной смородины и чесноком.

От соседки Анна узнала, что Фоничевы, пробыв в лесу, вернулись домой без коня и кузовов. Ей было известно, что Трофим и Матреша на телеге отправились через гати в дальние леса. Но что с ними приключилось, почему они закрылись в домике и не показываются, никто не знал.

Вечером Анна надумала пойти к Матреше. Пробравшись через лаз во двор Фоничевых, она несколько раз постучала в дверь. Ей никто не отозвался. Тогда она принялась стучать в кухонное окно. Только после этого в сенях послышались шаги и дверь открылась. Перед нею стояла не круглолицая Матреша, а сильно поседевшая изможденная женщина с тревожно бегающими глазами.

— Матрешенька, что с тобой?

— Ой, милая, не спрашивай!

И соседка залилась слезами. Она не повела Анну в дом, а шепнула:

— Мой ирод извел меня. Все корит: «Не потянула бы за грибами, коня бы не лишились». Сам едва ходит, а все кулачищами тычет. Изверг!

Анна привела безутешную соседку к себе, дала ей валерьяновых капель и стала допытываться, что же с ними было. Матреша, то плача в голос, то переходя на шепот, принялась рассказывать:

— Напали мы на грибные места. Все бочонки и кадушку заполнили. И ягод собрали много. Едем к дому. Верст пятнадцать осталось, не больше. Вдруг слышим окрик: «Стой!» Из лесу выходят шестеро мужиков с ружьями. На ремнях ножи и бомбы висят. Рожи черные, обросшие. «Что везете?»- спрашивают. «Вот малость грибков на зиму и ягод насбирали», — отвечаю. Один из них — ну прямо леший! — заглянул в корзину, в бочонки и командует: «Поворачивай, все сгодится! Заложим запас на зиму». Моему бы Трофиму молчать, а он — хвать топор, ощерился и кричит: «Не отдам, не подходи!» Они его окружили и требуют: «Кидай топор!» Он ни в какую. Тогда они огрели его колом по голове и принялись ногами пинать. В кровь избили. Потом к дереву привязали и надо мной измываться стали. Звери, прямо звери! А я кричать боюсь, думаю: убьют обоих. Потом ударили меня, что ли… Очнувшись, увидела: коня и телеги уже нет. И бандитов след простыл. Один Трофим привязанный к дереву стоит, сычом на меня смотрит и кричит: «Чего раскинулась, развязывай, стерва!» И до сих пор матерится. Уйду я от этого изверга…

— А в милицию не заявляли? — спросила Анна. — Пусть их поймают.

— Какое! Что ты! — замахала руками Матреша. — Они же ему пригрозили: «Если вякнешь кому, дом подпалим и живьем зажарим». Мы и выйти-то боимся.

После рассказа Матреши Анна и Анеля больше в лес не ходили, но ребят продолжали посылать за солонухами.

Месть мрёвцев

В школу ребята обычно не шли, а мчались вприпрыжку, точно спеша на поезд, который вот-вот отойдет. Одни — потому что боялись опоздать и остаться за дверями, другие — оттого что не имели обуви. А осень выдалась холодной: по утрам трава и дорожки покрывались инеем.

У братьев Громачевых — Ромы и Димы, — несмотря на приближающуюся зиму, не оказалось ботинок. Тут невольно побежишь вприпрыжку, так как голые ступни обжигало холодом. Хорошо, что в школе был заведен строгий порядок: босоногих на крыльце поджидала сторожиха, она заставляла мыть ноги в лохани с теплой водой и вытирать застиранной мешковиной. Только с чистыми ногами разрешалось проходить в гардеробную.

Теплая вода согревала настывшие ступни ног, побитые о кочки припухшие пальцы краснели, а огрубевшие пятки приятно пощипывало. В гардеробной, натянув на босые ноги самодельные тряпичные тапочки, ребята проходили в классы.

Темнеть стало рано. Вечера тянулись неимоверно долго.

Братья Зарухно и Ромка опять увлеклись книгами и продолжали таскать их из учительской.

Летом Анна пропадала на толкучке допоздна, теперь же она приходила, как только наступали сумерки, заставляла ребят стаскивать с себя бурки, шерстяные чулки, ватные штаны, которые надевала, чтобы не простыть на ветру.

На варку бульонов и заготовку начинки для пирожков у нее уходило немного времени. Накормив ребят ужином, она ставила на табурет около своей постели лампу, раздевалась, залезала под одеяло и требовала:

— А ну, Ромка, почитай!

Ромка садился на скамеечку около лампы и громким внятным голосом читал. Сказки уже не интересовали Анну, она требовала других книг. «Королеву Марго» и «Трех мушкетеров» Александра Дюма слушала с увлечением, но когда Ромка принес выпуски тонких книжечек о сыщиках Нате Пинкертоне и Нике Картере, стала зевать, ворочаться на постели.