* * *
Прежде чем открыть учебники, Мишка долго рассматривал расписание, что-то вспоминал. «Географию можно не учить: не вызовут, только позавчера вызывали. Ботанику — тоже. Математика? — он посмотрел в потолок, потом в расписание. — Ну, эту тоже можно не делать. Она будет после большой перемены, задачку у кого-нибудь на всякий случай спишу, и ладно». Мишка засунул книги и тетради в ранец, на столе осталась только грамматика русского языка. «Это надо выучить, может вызвать — там у меня двойка была по письменному. Это мы сейчас!» И Мишка, забыв о недавнем происшествии, мурлыкая себе под нос песенку, начал писать упражнение.
— Ты учи как следует, — заметила мать. — Что это за учеба с песнями?
— А мне тут и учить, оказывается, нечего, — весело сказал он. — Один русский.
— Почему это один? А остальные что ж?
— А по остальным все равно не вызовут. По географии недавно спрашивали, а по другим у меня все в порядке.
— Как не вызовут? — удивилась мать.
— Ну, очень просто, — Мишка двинул плечами, поражаясь непонятливости матери. — Конец четверти, и учителя вызывают только двоечников и отличников — исправляют отметки. Что ж тут не понять? Вот отличник, да? А у него не выходит «отлично». Ну его и вызывают, чтоб натянуть. И у кого двойка — тоже исправляют на тройку, А у меня двойка была только по русскому…
— Двойка?
— Ну это еще давно получил, по письменному, — поморщился Мишка. — Вот она может вызвать.
— Да, — покачала мать головой. — Интересно.
— Да что тут интересного? Чего ж зря готовить, если все равно не вызовут?
— Да ведь ты учишь для себя или для учителей?
Мишка опустил голову. «Опять начинается… И дернуло меня за язык сказать…» — ругал он себя.
— Вот что. Чтобы ты мне сегодня все уроки выучил. И давай дурака не валять. Понял?
— Понял, — нехотя проговорил он и, склонившись над тетрадью, заскрипел пером.
На другой день утром, уходя на работу, мать разбудила Мишку:
— Я ухожу, сынок. Смотри не проспи в школу. Встал бы, почитал что-нибудь…
— А я все выучил, — сказал Мишка, натягивая на голову одеяло.
— Дверь надо закрыть…
— Я же сделал там ключ-автомат… В углу стоит.
Мать грустно улыбнулась и не стала больше будить его, пошла в сенцы, взяла «ключ-автомат» и стала закрывать дверь. С первой же минуты поняла, Что дверь ей не закрыть. Проволока даже не цепляла засов, болталась где-то в воздухе.
Мишка сквозь сон услышал шорох, открыл глаза: сон как рукой сняло. «Воры!» — подумал он и бесшумно сполз с кровати. Подошел к двери, прислушался. В сенцах кто-то настойчиво пытался открыть дверь. Воры — сомнений больше не было, и Мишка дрожащим голосом крикнул:
— Кто там? Что надо? Уходи сейчас же, а то как возьму топор!..
— Это я, Миша, — услышал он материн голос — Никак не закрою.
Мишка выскочил в сенцы.
— Ты, мама?
— Да. Закрой, сынок, а то я опоздаю. У меня никак не получается.
— Ладно, иди, — Мишка закрыл дверь, вошел в комнату.
Спать ему больше не хотелось, он включил свет, стал обуваться. Настя ничего не слышала, спала, отвернувшись лицом к стене.
У Мишки с перепугу еще колотилось сердце, но он уже не думал о ворах: он придумывал новый «автомат».
«Сделаю крючок, чтоб он держался вверху на проволочке. А когда дверь закроешь, проволочку вытащишь, крючок сам упадет прямо в петельку. И все. Это, пожалуй, лучше будет…»
В середине третьей четверти в Мишкином классе появилась новая ученица — Валя Галкина, которая перевернула всю Мишкину жизнь.
Как всегда, после второго звонка Мишка мчался по коридору и уже у самых дверей класса чуть не сбил с ног незнакомую девочку. Она стояла одна и, волнуясь, то наматывала на палец, то разматывала кончик косы, перекинутой через плечо. Мишка выскочил из-за угла, увидел ее, но остановиться уже не мог и толкнул ее.
— Э, путаешься тут под ногами, — буркнул Мишка, чтобы как-то оправдаться не столько перед девочкой, сколько перед самим собой.
Девочка виновато заморгала белыми ресницами, отступив к стене. Мишка встретился с нею глазами и неожиданно почувствовал, как лицо и уши его загорелись огнем. Ему стало стыдно. Не зная, что делать, он быстро отвел в сторону глаза, решительно дернул за ручку дверь и вошел в класс. Все уже сидели на местах, но учительницы еще не было. На него никто не обратил внимания, кроме Симки.
— Чего это ты раскраснелся как рак, у директора был? — с издевкой в голосе спросил он.
— Не твое дело, — Мишка прошел к своей парте, сел. «И откуда она… такая? — думал он и тут же стал отгонять эти мысли, стараясь успокоить себя: — Пусть не стоит на дороге. Ладно, все равно она меня не знает… А какая она, даже ничего не сказала, а только как-то странно посмотрела… Будто она меня толкнула, а не я».
Никогда еще с Мишкой такого не было, чтобы он раскаивался после того, как причинит обиду девочке. А обижал он их частенько. Мишка считал их ябедами, подлизами и думал, что все зло от них. Зубрилки — они из кожи вон лезут, чтобы получить хорошую отметку, а учителя их потом хвалят, заставляют брать пример с них. Тоже нашли кому подражать!
Но сейчас Мишка почему-то так не думал, ему было стыдно.
Чтобы отвлечься, он полез в парту, достал книгу, тетрадь. Открылась дверь, и в класс вошла Антонина Федоровна — классный руководитель, а с ней та девочка. Мишка не знал, куда девать глаза. Он немного даже испугался: «Неужели пожаловалась?»
