Мальчишка ищет друга - [24]
— Дадим, — обещал хитрый доктор. — Вечером ещё дадим.
Так пантера прошла полный курс лечения и выздоровела.
Потом заболела пума, и опять Ивану Кузьмичу помогло хорошее знание животных.
Доктор был отважным учёным человеком, и Шуре Чопу всё больше хотелось вырасти таким же смелым и умным, как Иван Кузьмич.
Никогда ещё Шура не был так счастлив. И тут явился Антон Пугач.
Тошка угрожает
Случилось это под вечер. Все ребята уже ушли, а Шурка ещё работал на чердаке крольчатника — перебирал сено. Изредка, разгибаясь, он бросал взгляд в окно. Отсюда виден был сад с его клетками, дорожками и беседками, далеко впереди, за стальным барьером, слониха Элла вышла в вольер подышать свежим воздухом, а за оградой сада мирно текла жизнь тихой Зоологической улицы.
Прохожих было мало, всё больше женщины с кошёлками в руках. И вдруг Шура увидел Тошку. Он был в своём обычном рабочем костюме, и сопровождали его какие-то незнакомые ребята.
Тошка остановился у витрины магазина на противоположной стороне улицы, и компания начала совещаться. Шура поспешно спрятался за чердачную стойку и решил наблюдать. Сердце бешено колотилось. Честно говоря, Шура боялся Тошки, понимая, что тот не может примириться с его уходом и будет мстить.
От компании отделился мальчишка. Он пересёк улицу и, подойдя к ограде зоосада, остановился. Должно быть, пошёл на разведку, сообразил Шура. Мальчишка отступил от забора, а потом разбежался, высоко подпрыгнул, ухватился за верхний край доски и подтянулся на руках. Он был силён и ловок, как обезьяна. Поворачивая кудлатую голову во все стороны, внимательно осмотрел площадку юннатов и соскочил на землю.
Компания опять стала совещаться, потом все двинулись за Тошкой. Они подошли ближе и остановились против здания фермы. Подняв голову, Тошка всматривался в открытое слуховое окно. Шура осторожно выглядывал из-за столба.
— Эй, Курносый! — насмешливо закричал Тошка. — Думаешь, я тебя не вижу?
Он помолчал, дожидаясь ответа. Но Шура не отзывался.
— Молчишь, лягавый? — уже сердито кричал Тошка. — Трус паршивый!
И Тошкина свита дружно подхватила:
— Паршивый трус! Лягавый!
Шурка не выдержал и выскочил на крышу.
— Ну, чего хочешь? Шпана бледнолицая!
Тошку будто шилом кольнули. Он очень не любил, когда его дразнили Бледнолицым. Это была его уличная кличка. И теперь Тошка очень рассердился, даже подскочил на месте.
— Смотри, Курносый, я тебе этого не забуду. Слышишь? До гробовой доски. Вот, при свидетелях говорю. Он указал на ребят, сопровождавших его, и помахал кулаком. Пошли, орлы!
Компания двинулась по улице и скоро скрылась из виду. И ни Тошка, ни мальчишки из его свиты не заметили, что за ними внимательно и настороженно наблюдала сероглазая девчонка. Она стояла за толстенным дубом, посаженным, по преданию, самим Суворовым, который в этих местах воевал против турок.
Груша Бере Лигеля
Это была Таня Калмыкова, и она очень испугалась за Шуру.
«Рассказать Юре о случившемся или нет? — с тревогой думала Таня. — Юра наверняка что-нибудь придумает» Наконец Таня не выдержала и побежала к вожатому. Но Юра как будто не придал её рассказу никакого значения.
— Хорошо, — спокойно ответил он.
На самом деле Юра Погорелец был встревожен: и Тошкиной угрозой (мало ли что может сделать мальчишка со злости), и своим разговором с Тошкиным отцом.
Разговор закончился вовсе не так, как ожидал Юра. Его встретили вежливо и, можно сказать, приветливо. Савелий Петрович, Тошкин отец, показал Юре свой сад и угостил яблоками.
— Мичуринские, — объяснил Савелий Петрович. — Сочные и ароматные. Неправда ли, хороши?
— Зачем вам столько яблок? — спросил Юра.
— Кое-что на продажу идёт. Семья требует средств, — вздохнул Савелий Петрович.
— А Тошка говорит, что вы не помогаете.
— Вот свинтус! А кто же помогает?
— Живут на заработок матери и от продажи мышей и кроликов, которых разводит ваш сын. Он даже школу бросил из-за этого.
— Ах, собака! — всплеснул руками отец. — Шкуру сдеру! Я это впервые слышу! Ведь он живёт с матерью и кому, как не ей, следить за его поведением и учёбой?
Савелий Петрович сокрушённо качал головой, но скоро успокоился и предложил Юре попробовать осеннюю грушу.
— Бере Лигеля. Отличный сорт.
Но Юре было противно есть ароматные яблоки и осенние груши Бере Лигеля у этого торгаша, и он отказался.
— Вот что, Савелий Петрович, — начал Юра, собираясь перейти к серьёзному разговору о Тошкиной судьбе. — Не могу согласиться с вами, что за Тошку отвечает только мать…
— Может быть, я действительно дал маху с Тошкой. Понадеялся на мать, понимаете? Но как только приду в себя, — Савелий Петрович выразительно показал на сердце и вздохнул, — как только налажу свой мотор, можете не сомневаться… Вот и сейчас… О-о! — он схватился за грудь. — Взволновали вы меня. Сын все же. Не чужой… — И вдруг закричал в сторону дома: — На-а-астя-а!..
— Чего тебе? — ответил из дома весёлый голос, и на крыльце показалась молодая, красивая женщина в ярком платке, накинутом на плечи.
Юра от неожиданности совсем растерялся.
— Сердце!.. — простонал Савелий Петрович.
Женщина быстро сбежала по ступенькам и подхватила Савелия Петровича под руки.
