Мальчишечьи тайны - [3]

За кирпичом открылась черная пустота. Из нее несло сыростью и холодом. Витя заинтересовался — что это такое? Он вытащил другой кирпич, третий. Да, за кирпичами был…

— Ну что, что там было? — не выдержал Миша. Ох, этот Витька!

— Ход, вот что, — спокойно ответил Витя. И тут же, потянув носом, добавил:

— Горит!

Горела яичница. Миша схватил тряпку, снял сковороду с огня и понес в комнату.

Толик, обжигаясь, потащил в рот первый кусок. И тут же поморщился:

— Сладкая!

Миша сразу сообразил, что посолил яичницу сахаром. Но признаться в этом значило ославиться на всю округу — Толик немедленно сделал бы эту новость достоянием всех своих горластых друзей. Поэтому Миша согласно кивнул головой:

— Правильно, сладкая… Ты же сам вчера просил гоголь-моголь. Вот я и сделал яичницу с сахаром. Это то же самое… Кушай, кушай…

Толик растерялся. Верно, он просил вчера гоголь-моголь. Но яичница… Мама никогда не делала ее с сахаром.

Воспользовавшись его замешательством, Миша позвал Витю и выскочил с ним во двор.

— А теперь что? — сгорая от нетерпения, выдохнул он.

— Завтра пойду.

— Туда? В ход? — У Миши сладко заныло в груди. — И я с тобой.

— Что ж, давай, — подумав, солидно согласился Витя. — Вдвоем веселей.

Они договорились, что следует взять с собой. Электрический фонарик. Спички на всякий случай… Встреча завтра в семь утра на берегу реки.

Беспокойная ночь

Лишь поздно вечером, когда папа приехал домой, Миша вдруг вспомнил, что хотел сегодня поехать на аэродром. А как же тогда ход?

Миша словно раздвоился. Одну его половинку безудержно влекло на аэродром, другую — на исследование подземного хода. И кто знает, чем бы закончился этот поединок между двумя Мишиными половинками, если бы папа вдруг не спросил:

— Ну как, ребятки, со мной на аэродром поедете? Только на киевский самолет не надейтесь — его не будет. Телеграмму получили — сегодняшний рейс переносится на завтра.

Вопрос решился сам собой. Обе половинки снова слились в одного Мишу, который видел перед собой только одну цель: подземный ход.

Папа поел обед, над которым Миша колдовал все утро. Похвалил картофельный суп, даже попросил еще налить. А потом одел свой китель, фуражку, подхватил ребят и улыбнулся, хитро подняв левую бровь:

— Есть у меня замечательная новость. Только я вам ее не скажу — не просите, не просите, все равно не скажу. Под тарелкой лежит бумажка — прочтете сами.

На улице послышался протяжный гудок аэродромского автобуса. Папа пошел к двери, на ходу торопливо чмокнув ребят в щеки.

Миша и Толик, перегоняя друг друга, ринулись к папиной тарелке и вытащили записку. Там было написано: «Зереч авд янд ястенрев амам». Миша расхохотался: вот папка какой! Всегда что-нибудь придумает. Попробуй теперь, расшифруй, что он здесь написал.

Как ни странно, первым нашел ключ к разгадке Толик, хотя еще и не умел как следует читать. Он повторил несколько раз загадочное слово «амам» и вдруг заметил, что это «мама» — только наоборот. И Миша сразу прочитал всю записку: «Через два дня вернется мама».

Радостная пляска прекратилась лишь после того, как пришла Раечка из нижней квартиры и сказала, что у них сыплется штукатурка и качается лампа.

Потом стали укладываться спать. Толик улегся на диване, а Миша на своей постели у окна. И тут Толик спросил:

— А в подземном ходе электричество горит?

Миша насторожился. С чего это он опрашивает о подземном ходе? Неужели слышал их разговор?

— Нет, там темно. А что?

— Так. Ничего, — неопределенно ответил Толик.

Миша ждал следующего вопроса. Но не дождался. Толик заснул.

Вскоре уснул и Миша. Но спал он очень тревожно. Ему все грезился старый форт с узкими бойницами, похожими на прищуренные глаза, подземный ход, ярко освещенный электрическими лампочками…

В середине ночи Миша проснулся. Его разбудил шум начавшегося дождя. Он полежал немного, соображая, стоит или не стоит закрывать окно. Повернулся на другой бок, устроился поудобнее и тут услышал легкое гудение.

Где-то невдалеке пролетал самолет. Значит, все-таки прибыл рейсовый из Киева. А папа говорил…

Когда Миша снова проснулся, ему казалось, что он не спал и минуты. Но на самом деле прошло уже немало времени. Дождь перестал. На востоке заалела узкая полоска зари.

Миша выглянул в окно и удивился. Два человека — в одном он угадал Андрея Викентьевича — закатывали в гараж безмолвную «Победу». Неужели с ней что-нибудь случилось? Ведь почти новая машина. Надо завтра спросить Андрея Викентьевича. Может быть, придется помочь. Баранку Андрей Викентьевич крутить умеет, а вот в моторе копаться ему одному трудно…

В третий раз Миша проснулся от чьего-то негромкого покашливания. У стола стоял папа, серьезный, нахмуренный, и закладывал обойму в пистолет.

— Доброе утро, папка, — сказал Миша. — А ведь самолет-то из Киева прилетел. Я слышал…

Папа поднял голову:

— Ты слышал? — с интересом спросил он. — Ну ладно, сынок, спи. Еще совсем рано…

Он сунул пистолет в кобуру и на носках вышел из комнаты.

В старом форте

Миша с ходу захлопнул дверь, быстро вставил ключ и дважды повернул его. Тотчас же в дверь забарабанили.

— Миша, Мишка! Мишенька! — на все лады взывал Толик.