Мальчики-мальчишки - [13]
– Стой, Колупаев! – кричал в жестяной рупор наш участковый Николай Борисович. – Стой! Стрелять буду!
– Да стреляй: в тюрьму сядешь, с нами посидишь! У тебя и патронов-то нету! – хохотали оба брата.
Патронов действительно не было, но участковый продолжал преследование.
– Никак Борисыч гонится за кем-то? Ты глянь, как резвятся наши мальчики, – прятались за своими заборами битые жизнью местные граждане. – Вот бандитизм-то и до нас докатился, Господи!
Маленькие мальчишки на обочине с восторгом наблюдали, ковыряя в носу, как милицейская машина добросовестно преодолевала почти все препятствия, какие могут быть на размокшей после дождей никогда не асфальтированной дороге. Мотоблок отрывался от преследования.
– Саша, педаль в пол! Уходят же, уходят! – кричал участковый водителю.
Саша выполнил команду участкового, и машина, перескочив через очередной ухаб, жалобно всхлипнула, потом чихнула и выронила из своего пожилого чрева какую-то жизненно важную деталь, которая смачно плюхнулась в жирную грязь. Автомобиль встал, как вкопанный, и никуда больше не поехал. Участковый долго матерился и чуть не плакал оттого, что сам не понимал, чем он тут, собственно, занимается. После этого он стал ездить на велосипеде и развивал довольно-таки приличную скорость.
Горнист был дружен со всеми местными милиционерами, так как все они ходили в один детский сад, учились в одной школе, маршировали в одном строе под бой барабанов и звуки горнов, гоняли мяч в одной школьной футбольной команде, списывали друг у друга на уроках и экзаменах, мылись в одной бане, влюблялись и ревновали одних и тех же баб, вместе выпивали. Да не перечислишь всего, что ещё им приходилось делать вместе. Когда жизни людей настолько тесно переплетаются в маленьком мире посреди бескрайней страны, им неловко конфликтовать друг с другом: детские и юношеские привязанности наслаиваются на профессиональный долг.
Трубачёв решил подарить отделению милиции свой старый «Мерседес»: у него их уже в то время было несколько. Тогда ещё ходил по стране анекдот, как новый русский продаёт свою «старую» машину только потому, что там уже полная пепельница окурков. Как они там это дело оформили – никто не знает, да и не интересовались особенно, так как свои уши дороже. Но претензий к его банде со стороны милиции поубавилось.
– Надо же, – осторожно восхищались некоторые граждане. – Теперь и у нас своя мафия появилась. Прям, как в кино!
– Да какая это мафия? – не соглашались другие. – Набьют деньгами свои карманы и европейские банки, да и свалят за бугор. Это сицилийская мафия постоянно живёт на своей Родине и в её же развитие деньги вкладывает. Колумбийские наркобароны, говорят, тоже своей стране доход какой-никакой приносят, а от наших проказников один урон и разорение. Иностранцы финансируют реставрацию наших памятников и музеев, а наши нувориши деньги в казино прожигают.
Постепенно все привыкли к новому порядку. Но тут возникла ещё одна фигура, о которой стоит сказать отдельно. Дело в том, что ещё большей властью в наших краях обладал другой криминальный авторитет по кличке Вожатый. Так его окрестил сам Горнист, потому что этот самый Вожатый, в самом деле, был его пионервожатым, и когда Горниста, тогда ещё Славика Трубачёва, принимали в пионеры, Вожатый повязал ему пионерский галстук и сказал: «Будь готов!», а наш Славик звонко ответил: «Всегда готов!» И эти, тогда ещё чистые и наивные мальчики, отдали друг другу пионерский салют.
«В миру» Вожатого когда-то звали Константин Николаевич Волков. Я помню, как он приходил в нашу школу после армейской службы на занятие по военно-патриотическому воспитанию. В годы моего детства в школах очень большое внимание уделялось такому воспитанию детей и молодёжи. Но часто это самое воспитание сводилось к рассказам о тех ужасах, которые способен творить человек при вооружённых конфликтах с себе подобными. Нам говорили, что кругом враги, которые не дремлют, а клацают зубами в наш адрес и только того и ждут, когда же наступит удобный момент, чтобы уничтожить нашу прекрасную страну; что весь мир настроен против нас, так что мы на каждом шагу готовились к обороне: младшие классы учились правильно бросать гранаты, старшеклассники сдавали зачёт по сборке и разборке АКМа, а старшеклассницы ломали ногти при заполнении на скорость магазина патронами. Нас воспитали, что за всем стоит «мировой заговор» против СССР, поэтому большинство из нас подсознательно с детства обиделось на весь мир. Иногда становилось грустно и горько от рассказов, что наш СССР никто не любит, и, как нам доказывали, только ленивый ещё не плюнул в нашу сторону. И там-то нас не любят, и сям не уважают, и мы никого не любим и не уважаем за это. В целом, это очень отравляло солнечное мироощущение, какое всегда бывает в детстве. Как же можно не любить нашу страну, вопрошали мы изумлённо, если она же самая лучшая и разумная?! Нас тогда ещё учили писать слово «Родина» с прописной буквы, как до революции писали с прописной буквы самое главное слово «Бог». Я это слово до сих пор пишу с большой буквы и никак не могу отучиться от этой привычки.
