Мальчик в больших башмаках - [8]
День был теплый. Тихо кругом. Недалеко за каменной грядой шумело море.
- …Перед выступлением нужно показать знамя. Это придаст людям силы. Слово свое, командир, скажи…
Ипатов прислушался. Говорил Андрейчиков.
- А потом кто знает, как обернется, доплывем ли мы все… А знамя должно доплыть.
«Так вот что Луценко прячет»,- догадался наконец Ипатов.
Продолжая тихо разговаривать, Луценко и Андрейчиков приблизились к спящим солдатам и начали укладываться. Несмотря на усталость, Луценко был бодр.
- Ты представляешь, какая это будет минута: снова люди соберутся под знамя. Знамя нашего полка…
Ипатов понимал - предстоит самое трудное. Может статься, что все они, которые так сладко спят, пригретые крымским солнцем, останутся навсегда лежать на берегу или на дне пролива. Можно избежать этой участи. Что стоит ему, бывшему рецидивисту, убить спящего Луценко, взять знамя? С таким трофеем немцы его хорошо примут…
Но предателей даже в той среде, с которой он расстался еще до войны, ненавидели. Ипатов задыхается. В груди, как в омуте, что-то кружит и пенится. Вот он сунул руку в карман и ощутил холодную сталь ножа. Затем стремительно направился к спящему Луценко, наклонился над ним и вдруг… сильно тряхнул командира за плечо.
Луценко вскочил и, увидев перед собой Ипатова, спросил с тревогой:
- Что случилось?..
- Сними с поста, я уже простоял липшее.- И, шатаясь, как пьяный, Ипатов отошел в сторону.
- Ипатов!..
Тот продолжал стоять на месте. Луценко подошел к нему.
- Во мне рождается человек, командир,- сказал Ипатов и добавил глухо: - Ежели что - убей как собаку…
ЛЮБОЙ ЦЕНОЙ
Солдаты встали. Прозвучала долгожданная команда:
- Чернобривец, раздай но банке консервов на двоих и сухари.
Ели медленно, стараясь подольше задержать во рту тающую тушенку и сухари. Ипатов, который обычно при дележе старался себя не обидеть, на сей раз отдал Ерохину большую часть.
- Что это ты вдруг? - спросил Ерохин.
- Ты моложе…
После завтрака командир приказал освободиться от лишних вещей. Это напоминало о предстоящей опасности.
Ипатов вздохнул.
- Жену, детей вспомнил? - спросил с участием Ерохин, недоумевая, что творится с Ипатовым.
- Один я. Нет у меня никого,- ответил Ипатов,- И поплакать некому будет…
Красное большое солнце медленно покатилось с горы к морю. По команде «построиться» все быстро заняли свои места и замерли в ожидании. Подошел Луценко.
- Товарищ лейтенант, по вашему приказанию отряд построен.
Несколько минут Луценко молчал. Ветер донес издалека рокот моря. Стало еще тише.
Луценко расстегнул пуговицы, стал медленно снимать гимнастерку. II все вдруг увидели, что грудь его туго обвита красным полотнищем.
- Это знамя полка,- сказал, хмуря черные брови, Луценко.- Мы должны донести его… любой ценой.
Было уже около часа ночи, когда отряд стал осторожно пробираться сквозь заставы к берегу. Вот и намеченный рубеж. Притаившись между камней, люди ждали следующего приказа. Впереди раскинулось море. Вдали, па фоне бледной полосы неба, виден был силуэт часового, охраняющего лодки и баркасы.
- Пора,- шепнул Луценко.
Ипатов, как кошка, бесшумно пополз вперед. В зубах его блестело лезвие финского ножа.
Шло время. Шурша галькой, шумело море. Порывистый ветер взвихривал прибрежный песок. Мерно, удар за ударом, морская волна била о скалу.
«Неужели подведет?» - подумал Андрейчиков и беспокойно шевельнулся. Это он посоветовал Луценко послать Ипатова спять часового.
- Не беспокойся,- шепнул Луценко, словно угадав тревожные мысли своего помощника.- Не подведет.
- Кто знает, что у него па душе…
Раздались четкие шаги и окрик часового.
- Смена постов,- шепнул Луценко.- Это, может быть, и к лучшему. Не скоро обнаружат.
Солдаты, отбивая шаг, двинулись дальше, и где-то недалеко раздался окрик второго часового.
- Днем был один. Это наш промах. Теперь понятно, почему застрял Ипатов.
Посты были сменены, и снова установилась тишина.
- Послать ему на помощь?
Луценко сразу понял, о ком идет речь.
- Опасно, могут друг с другом столкнуться. Надо ждать.
На всякий случай он распорядился, чтобы два отделения заняли новую позицию и укрылись там.
А время шло. Светлую полосу на горизонте давно заволокло тучами, и сейчас было совсем темно, как обычно бывает на юге. Камни, нагретые днем, остыли. Становилось холодно. Но люди лежали неподвижно.
Луценко посмотрел на часы. Светящаяся стрелка показывала три. До рассвета остается мало.
- Ждем еще пять минут…
Раздался шорох.
- Ипатов,- облегченно вздохнул Андрейчиков.
Это был он. Солдат подошел к командиру и доложил:
- Товарищ лейтенант, задание выполнено. Их оказалось двое. Ну, я, значит, обоих…
На Ипатове была немецкая шинель, сапоги и два автомата.
- Это я снял с первого. Оделся, а ко второму подошел вроде как его напарник. Я раньше приметил: они часто подходили друг к другу.
- Хорошо. Молодец,- сказал Луценко и дал команду следовать за ним.
Взвод подошел к лодкам. Луценко выбрал самую большую.
Бойцы дружно подхватили баркас, чтобы спустить па воду.
Но тут оказалось, что он привязан цепью к железному колышку. Проверили другие лодки. Все были прочно привязаны.
- Ну-ка,- сказал Ипатов и попробовал открыть замок гвоздем. Ему подсовывали все, что попадалось под руки, но тщетно.
Повесть о первых белорусских пионерах, помогавших милиции в борьбе с бандитизмом. Тут и романтика подвига, и необычные приключения в трудное время после гражданской войны.Повесть награждена дипломом «Моя милиция» на республиканском литературном конкурсе в 1979 году.Содержание:Часть первая. Перевод Т. ГорбачевойЧасть вторая. Перевод автораХудожник: Е. А. Игнатьев.
Алексей Николаевич Леонтьев родился в 1927 году в Москве. В годы войны работал в совхозе, учился в авиационном техникуме, затем в авиационном институте. В 1947 году поступил на сценарный факультет ВГИК'а. По окончании института работает сценаристом в кино, на радио и телевидении. По сценариям А. Леонтьева поставлены художественные фильмы «Бессмертная песня» (1958 г.), «Дорога уходит вдаль» (1960 г.) и «713-й просит посадку» (1962 г.). В основе повести «Белая земля» лежат подлинные события, произошедшие в Арктике во время второй мировой войны. Художник Н.
Эта повесть результат литературной обработки дневников бывших военнопленных А. А. Нуринова и Ульяновского переживших «Ад и Израиль» польских лагерей для военнопленных времен гражданской войны.
Владимир Борисович Карпов (1912–1977) — известный белорусский писатель. Его романы «Немиги кровавые берега», «За годом год», «Весенние ливни», «Сотая молодость» хорошо известны советским читателям, неоднократно издавались на родном языке, на русском и других языках народов СССР, а также в странах народной демократии. Главные темы писателя — борьба белорусских подпольщиков и партизан с гитлеровскими захватчиками и восстановление почти полностью разрушенного фашистами Минска. Белорусским подпольщикам и партизанам посвящена и последняя книга писателя «Признание в ненависти и любви». Рассказывая о судьбах партизан и подпольщиков, вместе с которыми он сражался в годы Великой Отечественной войны, автор показывает их беспримерные подвиги в борьбе за свободу и счастье народа, показывает, как мужали, духовно крепли они в годы тяжелых испытаний.
Рассказ о молодых бойцах, не участвовавших в сражениях, второй рассказ о молодом немце, находившимся в плену, третий рассказ о жителях деревни, помогавших провизией солдатам.
До сих пор всё, что русский читатель знал о трагедии тысяч эльзасцев, насильственно призванных в немецкую армию во время Второй мировой войны, — это статья Ильи Эренбурга «Голос Эльзаса», опубликованная в «Правде» 10 июня 1943 года. Именно после этой статьи судьба французских военнопленных изменилась в лучшую сторону, а некоторой части из них удалось оказаться во французской Африке, в ряду сражавшихся там с немцами войск генерала де Голля. Но до того — мучительная служба в ненавистном вермахте, отчаянные попытки дезертировать и сдаться в советский плен, долгие месяцы пребывания в лагере под Тамбовом.
Ященко Николай Тихонович (1906-1987) - известный забайкальский писатель, талантливый прозаик и публицист. Он родился на станции Хилок в семье рабочего-железнодорожника. В марте 1922 г. вступил в комсомол, работал разносчиком газет, пионерским вожатым, культпропагандистом, секретарем ячейки РКСМ. В 1925 г. он - секретарь губернской детской газеты “Внучата Ильича". Затем трудился в ряде газет Забайкалья и Восточной Сибири. В 1933-1942 годах работал в газете забайкальских железнодорожников “Отпор", где показал себя способным фельетонистом, оперативно откликающимся на злобу дня, высмеивающим косность, бюрократизм, все то, что мешало социалистическому строительству.