Мальчик в больших башмаках - [16]
…Когда, зверски избитого, окровавленного, его оставили наконец одного перед строем автоматчиков, он стоял, пошатываясь, устремив взор к синему небу, по которому плыли белые облака…
ПОД ЗНАМЯ ПОЛКА
В то утро, когда Луценко и его бойцы прибились к берегу, подполковник Светлович вышел из госпиталя. Вышел окрепший, почти здоровый, но с тяжестью на сердце. Полк Светловича перестал существовать. Нет знамени - нет полка. Таков непреложный военный закон.
Предстояла неприятная встреча с командиром дивизии. Генерал любил Светловича, как умного и решительного командира. И вот он, этот командир, потерял полковое знамя.
«Я был пять суток без сознания…» Нет! Он так не может сказать. «А ваши люди?- спросит генерал.- Почему они не спасли знамя? Значит, вы плохо воспитали их. Я был лучшего мнения о вас, подполковник Светлович».
«Люди, люди… Где они?» - думал Светлович, направляясь в блиндаж генерала.
Дорогу подполковнику перерезала ватага мальчишек. Один из них - белоголовый крепыш - был очень похож на Ваню. Иван Григорьевич чуть не крикнул: «Ваня!», но вовремя спохватился и негромко позвал:
- Ребята, идите сюда!
Мальчишки подошли. Как следует разглядев белокурого, подполковник еще больше удивился: до чего похож! Так же пытливо, как у Вани, блестели серые глаза с черными, большими, как у девочки, ресницами, и даже вздернутый пос был присыпан веснушками.
- Тебя как зовут? - спросил Светлович.
- Вова,- ответил мальчик.- А фамилия…
- Дядя,- не дал ему договорить второй мальчуган,- а того фашиста расстреляют?
- Какого фашиста? - спросил подполковник.
Ну, которого солдаты в море выловили.
- Он пленный, а пленных у пас не расстреливают,- сказал Вова.
- Ну и что, что пленный? А если он бомбы бросал? - загалдели мальчишки.
- А где вы его видели?
- Вот только что солдаты в штаб повели,- объяснил Вова.
«Голос тоже совсем как у Вани»,- подумал подполковник и неожиданно для самого себя спросил:
- А Ваню Светловича ты знаешь?
- Ваню Светловича? Нет, не знаю. А где он живет?
- Если бы я знал, мой друг, где он сейчас, разве бы я тебя спрашивал? Держи руку…- Подполковник высыпал в маленькую пригоршню весь сахар из своей полевой сумки.- Подели с ребятами. Только честно.- Он дернул Вову за вихор и быстро отошел.
- Спасибо-о! - послышалось вдогонку, и Иван Григорьевич еще раз подумал: «Чертовски схож с Ванюшкой».
- Подполковник Светлович? Очень кстати. Заходите,- встретил его у входа в блиндаж адъютант генерала.
В блиндаже оказались Луценко и Андрейчиков. Светлович смотрел на них, не веря своим глазам.
Да, это они, ваши люди. Какие молодцы. Спасли знамя, честь полка.
- Спасибо, братцы…
Светлович опустился па колено и поцеловал знамя.
Лейтенант Луценко доложил мне о делах отряда,- сказал генерал, когда подполковник встал.
Андрейчиков заметил удивление на лице командира. Да, ведь он знал Луценко старшиной.
Прошу вас,- продолжал генерал,- представить к награде всех в соответствии с заслугами.
- Слушаюсь,- козырнул подполковник.
Ну, а теперь идите отдыхайте, приводите себя в порядок.
Разрешите, товарищ генерал,- обратился Андрейчиков.
Да, слушаю…
Андрейчиков переступил с ноги па ногу, вздохнул.
- Ну-ну, смелее, подбодрил его генерал.
- Я провинность одну совершил,- проговорил Андрейчиков.
- Какую?
Обстановка создалась тяжелая, а офицер погиб. Надо было поднять дух у людей. Ну, я и придумал телеграмму, и объявил, что старшине Луценко присвоено звание лейтенанта.. А в то время у нас уже и рация по работала…
Луценко покраснел.
- Выходит, я незаконно ношу офицерское звание?
- Законно, законно, дорогой,- похлопал его по плечу генерал.- Вам его присвоили солдаты. Это большая честь,- и, обращаясь к Светловичу, приказал:- Представьте, пожалуйста, лейтенанта Луценко к званию старшего лейтенанта.
Через несколько дней под знамя полка были снова собраны оставшиеся в живых закаленные в боях солдаты. Полк начал готовиться к новым боям.
ПОСЛЕДНЯЯ ПОПЫТКА
После второй неудачной попытки освободить Ваню и бабушку Зинаида Сергеевна совсем пала духом. «Что же делать? Что предпринять?» - задавала она себе и друзьям вопросы.
- А что если я пойду сама? - советовалась Зинаида Сергеевна с Ниной и Карлом.- Буду стоять у проволоки. Может, удастся увидеть его, упросить или подкупить охрану?
- Они и вас схватят, Зинаида Сергеевна.
- И пусть, пусть схватят. Лишь бы вместе с Ванюшей…
- А вот будете ли вы вместе, это трудно предвидеть. Сейчас вы приносите пользу, лечите раненых,- уговаривала ее Нина.
Иногда при этих разговорах присутствовал хирург. Он не понимал, о чем идет речь, но но лицу Зинаиды Сергеевны догадывался, что она очень опечалена. Как-то хирург спросил у Карла.
- Что с нашим доктором?
- Ее сынишка в концентрационном лагере. Оп еще совсем малыш.
Выслушав Карла, немец отошел, повторяя про себя:
- О, это ужасно, это ужасно…
На другой день, когда Зинаида Сергеевна после обхода стояла печальная у дерева, он подошел к ней.
- Я знаю ваше горе. Я очень вам сочувствую.
Зинаида Сергеевна грустно улыбнулась.
- Благодарю вас.
- Ия хочу вам помочь.
- Каким образом?- оживилась Зинаида Сергеевна.
- В том городишке, где расположен лагерь, у меня есть хороший приятель. Я написал ему письмо. Вот оно.
