Мальчик в башне - [7]

А еще были совсем замечательные дни, когда мама по-настоящему меня удивляла. Я приходил с уроков, а она не спала. Иногда даже умывалась и красила губы. А потом вдруг доставала что-то такое, чего я не покупал и чего нельзя было найти в ближайших магазинах.

Как тот день, когда она принесла шоколадное мороженое. Я сразу понял, что она сходила за ним в супермаркет, потому что только там продавали такое, с кусочками бисквита и карамелью. Наше любимое. Раньше мы его постоянно ели. «Скоро будет заменять нам обед!» – смеялась мама, похлопывая наши полные животики.

Мама легко могла купить шоколадку или конфеты в ближайшем киоске, но нет, она прошла мимо них до конца улицы и купила наше любимое шоколадное мороженое. Купила для меня. Это был знак от нее: мне становится лучше, Ади, правда. И знаете? От этого мороженое было в сто раз вкуснее.

В тот день, когда я попытался взять маму с собой в магазин, никаких улик не было. Я пришел домой в тихую нетронутую квартиру.

Я начал играть в тишину и медленно прошел к подоконнику. Я не издал ни звука.

Внизу простирался наш город. Я нашел место, где рухнул старый паб.

Может, мне сейчас так кажется, потому что я знаю, что было дальше, но вроде бы я заметил что-то странное в том каменном завале. Место, где раньше стоял паб, будто бы отливало синевой. И камней было как-то мало. Я думал, в большом высоком здании их должно быть больше.

Помню, я решил, что завалы уже начали разбирать, а синева была просто игрой света. Тогда я не знал, что это были важные детали.

Я занес паб в свой альбом. Нарисовал, как он выглядел раньше и как выглядел после разрушения. И название тоже записал. «Джордж».

На каникулах мисс Фарравей раздала нам большие зеленые альбомы, чтобы мы рисовали или записывали все, что было вокруг.

– Все-превсе? – спросил я.

– Все, что тебе интересно, – сказала она. – Или можно вклеить что-нибудь красивое.

Свой альбом я особо не заполнял, только приклеил картинку от хэппи-мила и нарисовал дома, которые видно из окна. А вот рисовать башни было сложно. Они никогда не получались прямыми.

А теперь вот я нарисовал паб.

Откуда мне было знать, что это только начало?

Глава 8

Кроме меня и Гайи, о маме знал еще один человек – мама Майкла.

За пару недель до того, как я рассказал все Гайе, я несколько дней не ходил в школу. Мама перестала вставать с кровати, и я не хотел оставлять ее одну.

Что-то было не так, потому что мама перестала есть. И забыла смыть воду в туалете тоже. Запах становился невыносимым, и мне пришлось прервать игру в тишину и смыть самому.

Я несколько дней не находил улик. Каждый день я приходил домой и по двадцать минут отчаянно искал хоть какой-нибудь знак, что мама выходила из дому, и не находил ничего. По утрам я приносил ей хлопья с молоком, а потом еще что-нибудь вечером, но к еде она не притрагивалась.

Похоже было на Рождество пару лет назад. Я оставил печенье для Санты, но утром оно так и лежало на тарелке. Я спросил у Гайи, что случилось с ее подарком для Санты, и она сказала, что у нее остались только крошки да хвостик морковки.

То же самое было и с зубной феей. Я все клал и клал свои зубы под подушку, а они никуда не девались. Гайя предположила, что проблема в моем квартале, потому она получала серебряную пятидесятипенсовую монетку за каждый зуб.

Но сейчас я понимаю, в чем дело.

В один из тех дней, когда я не ходил в школу, у нас закончились еда и деньги, поэтому я пошел к банкомату с маминой карточкой. Я знал, что лучше так не делать. Я переживал о том, что может случиться, если кто-то меня увидит, но я не ел с прошлого дня и решил рискнуть.

У банкомата стоял старик с палочкой. Я долго прятался за деревом и ждал, пока он закончит свои дела. Наконец старик уковылял прочь. На улице больше никого не было, так что я ввел мамин пин-код и приготовился забрать деньги.

– Ади! – Кто-то позвал меня как раз в тот момент, когда автомат пропищал о выдаче купюр.

Я не оборачивался, просто схватил деньги и побежал домой так быстро, как мог. Я не пошел в магазин и до вечера сидел дома, пытаясь не обращать внимания на урчание в животе.

Через пару часов в дверь постучали. Я не хотел подходить, но потом услышал голос мамы Майкла:

– Я знаю, что ты дома, Ади. Открывай.

Я не двигался с места.

Она добавила:

– Ади, я видела тебя сегодня у банкомата. Мне нужно поговорить с твоей мамой.

После этого я открыл дверь.

Мама Майкла очень долго сидела в спальне моей мамы. Я пытался подслушать, о чем они разговаривали, но они перешептывались так тихо, что ничего нельзя было разобрать.

А потом мама Майкла повела меня к себе в соседнюю квартиру на ужин.

Мы ели курицу с рисом. Мне пришлось сидеть рядом с сестрой Майкла, которая тыкала в меня своей розовой пластиковой вилкой. Майкл на меня не смотрел. Мне кажется, ему не хотелось, чтобы я сидел с ними за одним столом, и он притворялся, что меня нет.

Курицу полили липким сладким соусом. Он был ужасно вкусный. Я бы такой не смог приготовить. Я кушал жадно и облизал пальцы, когда на тарелке ничего не осталось, а потом заметил, что мама Майкла смотрит на меня встревоженно.

На следующий день без четверти девять она уже стояла у нас на пороге. Она ничего не объяснила, и с мамой мы об этом не разговаривали, но я знал, что должен был пойти с ней.