Мальчик с одним именем - [11]

Клокочущий смех разнёсся по дому, когда Джонс вылетел из кухни, и этот смех был ему отлично знаком. Услышав очередной крик, Джонс поспешил к кабинету Мэйтланда и открыл тяжёлую дубовую дверь.

Босая Руби забилась в угол комнаты, а пятеро чертенят, покрытых серой чешуёй, стояли у неё на плечах и тянули её за волосы. Каждый был ростом с ладонь и имел заострённые ушки, разветвлённый вилкой хвост, острые жёлтые зубы и зелёные глаза. Ещё двое сидели на полу, вытягивали шнурки из кроссовок девочки и пытались отковырять подмётки, в то время как ещё двое взгромоздились на книжную полку, распарывая нитки на её белых шерстяных носках с помощью длинных когтей.

Стоило Джонсу хлопнуть в ладоши, как чертенята моментально прервали свою деятельность.

– А ну построились, живо! – закричал он, и существа быстро встали в ряд перед ним, сложив руки за спинами, словно нашкодившие школьники. Джонс поддел стекло на полу носком ботинка. Он куда больше удивился, увидев крошечную чёрную собаку, неподвижно лежащую на краю стола. Когда он поднял существо за шиворот, оно поникло, словно увядший цветок.

– Оно меня укусило, – шмыгнула Руби.

– Ну естественно, – отрезал Джонс. – Он был голодным, потому что только вылупился. И как это только произошло, интересно? – спросил он с сарказмом. Джонс осмотрел существо и увидел кровь на его мордочке, совпадавшую по цвету с ушами.

– Оно умерло? – спросила Руби, когда Джонс нащупал пульс на его горле.

– Нет. Гончие Скакка довольно выносливы, даже щенки. Он будет жить. – Джонс сковырнул крошечный кусочек тёмно-красной скорлупы, прицепившейся к шкуре собачонки. – Мы с Мэйтландом собирались его изучить и проверить, можно ли его натренировать, чтобы оно охотилось за существами. У Скакка нюх на сверхъестественное, особенно зомби и подобное. Яйца Скакка – большая редкость, – добавил он не без гордости. – Нужно знать, где их искать на кладбище и только в определённое время. Сколько он от тебя откусил? – Руби подняла палец. – Хмм, – протянул мальчик.

– Всё плохо? – забеспокоилась Руби, не в силах взглянуть на палец.

– Нет. Этого не хватит, чтобы он заметно вырос…

– Я имела в виду свой палец.

– О, – произнёс Джонс и ухмыльнулся. – Ну он же не всю тебя съел, так ведь? – пошутил он в надежде, что и Руби увидит в ситуации что-то смешное. Но по её лицу было понятно, что не увидела. Когда один из чертенят прыснул со смеху, Джонс метнул в него неодобрительный взгляд.

– Вы трое, – сказал Джонс, указывая на стоявших в конце ряда. – Совок и щётка в шкафу в коридоре. Следующие трое – на дне гардероба в моей спальне есть жестяная коробка. Принесите её. Последние трое, достаньте банку из шкафа на кухне, в которой вы все могли бы поместиться. – Последняя просьба вызвала хор неодобрительного ворчания. Но как только Джонс хлопнул в ладоши, все чертенята рассеялись за дверью.

Руби осмотрела свой палец.

– Извини, – сказала она.

Чертенята подмели пол и поместили череп обратно на стол. Они вернули Руби обувь, куда вновь вставили шнурки, и один из них нашёл ей новые носки. Когда они закончили работу, Джонс заставил их по очереди забраться в новую банку и исчезнуть в сером тумане, а затем положил крышку поверх и пальцем нарисовал какой-то символ. Шквал белых искр поднялся вокруг крышки, которая после этого сумела плотно закрутиться на банке и остановиться с громким щелчком.

– Это не полноценная магия, если тебе это интересно, – предупредил Джонс, когда увидел, что Руби уставилась на него большими, словно блюдца, глазами. – Кто угодно смог бы запереть этих чертенят, если бы знал, какой символ нарисовать. Всё, что я сделал, – применил к ним силу, которая уже тут есть из-за магии Мэйтланда. Это единственная причина, по которой чертенята делают то, что я говорю. По всему дому куча наложенных чар и заклинаний, которые продолжают работать даже после смерти Мэйтланда. Он сотворил их на случай, если с ним что-то произойдёт во время охоты.

– Так в этом вся суть инициации? В умении самостоятельно использовать магию?

– Да.

– И поэтому Мэйтланд дал тебе тот ключ?

Джонс медленно кивнул, еле слышно проклиная револьвер за то, что упомянул об этом по дороге домой. Порывшись в карманах, он вытащил серебряный ключ. Тот выглядел просто и был маленьким. Руби решила, что не увидела бы в нём ничего подозрительного, если бы нашла его лежащим в ящике или на полу.

– Если я буду использовать ключ так, как он укажет, – пояснил Джонс, – я получу магический дар. Но это самое лёгкое. Потом надо научиться правильно использовать магию, и на это уходят годы. – Он поднёс ключ близко к уху Руби, и она услышала едва уловимый шёпот, серебристый голосок, говорящий, что может раскрыть секрет магии любому, кто его использует. А потом Джонс отдёрнул ключ, прежде чем она могла услышать что-то ещё.

– Но ведь оно того стоит, правда? – спросила Руби, сверкая глазами. – И ты сможешь делать то, чего не умеют другие люди?

Джонс покачал головой:

– Мэйтланд всегда мне говорил: как только получишь магический дар, держись подальше от обычных людей, иначе они захотят от тебя чего-нибудь. Магия делает тебя отличным от остальных. И в том, чтобы от всех отличаться, мало хорошего, знаешь ли. – Джонс осмотрел ключ. – Я собираюсь выкинуть этот ключ, чтобы получить возможность носить нормальную одежду. Найти друзей. Ходить в школу. Я знаю, каков мир для тех, кто не стал Опустошителем, пусть и частично. В нём хватает чудес и без магии.