Мальчик с Антильских островов - [44]
Некоторые люди, владеющие в городе более солидными жилищами, ставят в нашем районе типичные для него бараки и сдают тем, кто не может построить их сам. К этой категории относится и моя мать, но она счастлива, что попала в этот квартал. Кто знает, может быть, со временем она сможет приобрести ящик из-под автомобиля и шесть листов железа и у нее получится «прелестный двухкомнатный домик».
Поблизости от квартала протекает река Месье́. Туда моя мать ходит стирать во вторник, среду и четверг. В остальные дни недели она гладит и чинит белье.
Она делает малую и большую стирку. За малую платят по субботам, когда она ее сдает, за большую — в конце месяца.
Итак, мне удалось поступить в лицей при помощи восьмидесяти семи франков или, вернее, даже немного раньше внесения этой суммы.
В одно из наших посещений хозяйственного управления кассир сказал моей матери, что не обязательно вносить всю сумму сразу — ей могут дать отсрочку на несколько дней.
Тогда она отвела меня в лицей, надеясь, что ей вовремя удастся собрать необходимую сумму.
Но прошло две недели, и эконом вызвал меня, чтобы напомнить о взносе.
Через два дня — новый вызов и угроза исключения. После этого я два дня просидел в квартале Святой Терезы.
Наконец, стирая не только днем, но и по ночам, мать смогла выдать мне в понедельник конверт с деньгами, которые она старательно разгладила горячим утюгом.
Я вернулся в лицей.
ОДИН СРЕДИ ЧУЖИХ
Лицей подавляет меня своими размерами: в нем слишком много учителей и учеников.
После школы в Петибурге я никак не могу привыкнуть к классам, из окон которых не видно деревьев. На переменах мы заперты во дворе, окруженном стенами, таком тесном, что даже в салочки нельзя поиграть.
И вот, в этой толпе учеников (среди них есть такие взрослые, что я их принимал за учителей) я оказался одинок первый раз в жизни.
Я ни с кем не знаком, никому до меня нет дела, мне не с кем поговорить.
В первый день я надел свой костюм для первого причастия и черные ботинки; на следующей неделе носил белый костюм, в котором я ходил к первому причастию; потом мне пришлось надеть старый костюм, в котором я ходил в начальную школу, и спортивные туфли.
А другие ученики одеты всегда нарядно и со вкусом. У них кожаные портфели, ручки с золотыми перьями, даже часы!
Рядом со мной сидит на уроках мальчик, который носит браслет. На браслете выгравировано его имя: «Серж». Чистенький мальчик со светлой кожей. И имя у него подходящее для симпатичного мальчика в бархатных штанишках, чесучовой рубашке, коричневых носочках. У него гладкие душистые волосы, расчесанные на косой пробор, и золотые часы на запястье. Куда до него мне, бедному негритенку!
Отец привозит и увозит его на машине. А когда идет дождь, привратник, презирающий меня, любезно держит над ним зонтик, пока он пересекает двор.
Таких в моем классе много, а на переменах они собираются и играют вместе.
Таких, как я, нет совсем. И никто со мной не заговаривает. Вероятно, я им не нравлюсь? Нет, наверное, моя замкнутость и застенчивость кажутся им странными — они-то ведь чувствуют себя в лицее хозяевами. Несомненно, если бы среди них нашелся хотя бы один мальчик, выросший на Негритянской улице, я бы сразу его узнал и подружился бы с ним. Но здесь я чужой.
За весь первый триместр мои отношения с соучениками по классу не изменились.
Я не болтаю в классе. Я не играю на переменках. Я не могу справиться со своей тоской. Я скучаю по Петибургу, по школе, по товарищам. Жаль, что я не учусь на Высших курсах, — там я был бы среди своих.
Зачем я попал в этот лицей?
Моей матери сказали, что, окончив лицей, я смогу поступить в институт и стать потом врачом, адвокатом или инженером, могу даже поехать учиться во Францию. На это же уповал и мосье Рок, выставляя мою кандидатуру на конкурс стипендиатов, но я не уверен, гожусь ли я для такой карьеры. Все эти Сержи — да. А я — нет…
Мое подавленное настроение сказалось на отметках. Только за первый месяц я получил похвальную грамоту.
Когда накануне рождества мать получила мой табель, она очень огорчилась: по всем предметам — посредственно. И среди неодобрительных отзывов заключение математика: «Слабый ученик». Это я-то, которому мосье Рок всегда задавал самые трудные задачи!
— Жозе, — сказала мне мать, — ты видишь, как я надрываюсь, стирая белье? Я совсем высохла, гладя по ночам. И все это для того, чтобы платить за твое учение. Ты должен хорошо учиться, чтобы я не напрасно губила свое здоровье! Ты выбросил на помойку мои восемьдесят семь франков — ведь за триместр у тебя нет ни одной хорошей отметки. Да это все равно что выбросить в окно все деньги твоей мамы да еще те, что дала тебе мама Тина в придачу…
Больше моя мать меня не ругала, но если бы она меня и побила, я не мог бы сильнее возненавидеть лицей со всеми его учителями и учениками: ведь это они мешали мне учиться как следует. Никто не обращал на меня внимания. Меня не вызывали к доске и не спрашивали. В Петибурге, если ты не выучил урока, тебя ждала порка. А в этом лицее каждый делает что хочет.
Моя мать ни разу не повысила голос, но в ее упреках мне слышались слезы. Как болят у нее руки от стирки больших простынь и плечи от тяжести утюга. И кто же наносит удары по больным рукам и плечам мамы?! Ее же собственный сын…
