Мальчик из Уржума. Клаша Сапожкова - [41]

— Пора спать! — сказала она ворчливо. — Нечего керосин жечь.

— Мне еще нужно уроки готовить.

— А мне какое дело! Керосин нынче опять на копейку подорожал.

Людмила Густавовна погасила лампу и вышла из кухни, хлопнув дверью. Сергей с минуту посидел в темноте, потом нащупал наколотый на доску чертеж, который ему нужно было завтра отдавать учителю, нашарил спички и зажег лампу. Но не успел он взять циркуль в руки, как дверь из коридора в кухню снова открылась. На пороге опять стояла Людмила Густавовна. Можно было подумать, что она и не отходила от дверей.

— Кому я сказала — туши лампу!

Она подбежала к столу и с такой силой подула на лампу, что из стекла взметнулось пламя и сейчас же погасло.

— Никакой человек не обязан даром держать жильцов! Каждый угол в теплой квартире стоит денег. Отопление, освещение, мытье полов в коридоре и кухне, — перечисляла Людмила Густавовна в темноте плачущим голосом. — Твои благодетели отказались платить. — Опа всхлипнула. — Я не могу!.. Ищи себе другую квартиру!..

В этот вечер чертеж так и не удалось доделать. Всю ночь Сергеи ворочался на своем сундуке с боку на бок и не мог заснуть до утра. Еще не было шести, когда он оделся и вышел из дому. Он решил дочертить заданный урок в классе.

До Арского поля он почти бежал, не разбирая дороги. В лицо дул холодный ветер. Редкие прохожие попадались навстречу Сергею. Все они торопились куда-то, у всех были хмурые лица.

«Только бы успеть приготовить чертеж к началу урока», — подгонял себя Сергей, перепрыгивая через лужи. Он боялся даже подумать о самом страшном: а вдруг его и вправду выгонят из училища, а Людмила Густавовна не пустит домой ночевать! Тут он вспомнил, что у него в классе кто-то из учеников получает стипендию от какого-то Казанского общества помощи бедным ученикам. Но кто знает, может быть, это общество помогает только казанцам — тем ученикам, которые родились и живут в Казани.

А как же быть ему — уржумскому?

Он подошел к училищу. Парадная дверь была еще заперта — оставалось идти с черного хода. Сергей вбежал во двор и увидел около крыльца старика сторожа.

С озабоченным лицом, почти благоговейно, сторож чистил веничком свой выцветший казенный мундир.

Он, видимо, недавно встал, и седые жидкие волосы его были растрепаны, а не расчесаны, как обычно, на прямой ряд. Сергей прошмыгнул мимо старика, занятого столь важным делом, и помчался в свой класс.

В пустых темных и прохладных коридорах гулко раздавались его шаги. В самом конце коридора топилась печка. Сухие дрова стреляли и щелками на весь коридор, а на полу около печки дрожали красноватые тени.

В классе Сергей пристроился у окна, чтобы было посветлее, но чертить на парте было неудобно. Чертежная доска все время съезжала. Да и серое утро за окном не очень-то помогало делу.

Только бы успеть, только бы успеть!.. Но работа шла плохо. То и дело ломался карандаш, валился из рук циркуль. Трудно работать, когда, может быть, дня через три-четыре придется навсегда бросить учение.

В коридоре пробили часы, когда он окончил чертеж., Половина восьмого. После бессонной ночи Сергею так захотелось спать, что он сел за парту и, положив голову на вытянутые руки, задремал. Так застал его Асеев, который пришел в училище одним из первых.

— Ты что — ночевал здесь, что ли? — спросил он Сергея.

Тот приподнял голову, и Асеев увидел, что лицо у него желтое, хмурое и сонное.

— Да что с тобой? Беда какая? — Асеев подсел к нему на парту.

Сергей коротко, словно нехотя, рассказал ему про свои дела.

Асеев только пожал плечами.

— Хозяйка отказала — велика важность! Плюнь ей в глаза и переезжай к нам на Рыбнорядскую. Мы с Яковлевым как-нибудь потеснимся. А насчет Широкова тоже чего-нибудь в три головы придумаем.

Сергей повеселел и в первую же перемену пошел к надзирателю Макарову просить, чтобы ему разрешили переехать на новую квартиру.

Но это оказалось не так просто.

— Дня через три получишь ответ, — сказал надзиратель. — Сначала наведем справки относительно благонадежности твоей новой квартирной хозяйки. Мы должны знать, в какой обстановке живет ученик нашего училища.

И Макаров велел Сергею сообщить в канцелярию новый адрес. Адрес был такой: Рыбнорядская улица, дом Сурова, квартира Мангуби.

Три дня Сергей приходил в училище чуть свет и готовил тут свои уроки, чтобы пореже встречаться с Людмилой Густавовной. А на четвертый день он получил наконец разрешение переехать на новую квартиру.

Он распрощался с Владиславом Спасским и остальными жильцами-студентами и забрал свою корзинку.

У Людмилы Густавовны было во время прощания такое обиженное лицо, словно это ей, а не ее угловому жильцу отказали от квартиры.

Переехать и устроиться на новом месте Сергею было гораздо проще, чем получить на это разрешение.

Рядом с двумя гвоздями, на которых висели тужурки и шинели Асеева и Яковлева, Сергей вбил третий гвоздь для своей шинели.

В угол, где стояли две корзинки, он поставил третью.

Все было готово. Только спать Сергею было не на чем. Асеев предложил сдвинуть вместе обе железные койки, свою и Яковлева, и посредине положить Сергея.

Это было бы, пожалуй, и не плохо, если бы кровати были немного пошире, а железные края у них не такие острые. Кроме того, у одной из кроватей давно не хватало ножки, и ее подпирал деревянный чурбак.