Мальчик из Ковентри - [2]

- Эй, девчуха, ты чего без противогаза? - грозно прикрикнул он.

Она обошла его - он застыл, уставившись ей вслед.

Когда она вернулась, Марта и Бити были уже на ногах. Касси влетела в гостиную и протиснулась мимо них, не промолвив ни слова.

- Ты где была? - обратилась к ней Марта. - Завтракать будешь?

- Что это у тебя? - Бити разглядывала граммофон. Касси лишь молча протопала наверх.

- Ох и с характерцем девица растет, - посетовала Бити.

- Ну уж некоторых ей не переплюнуть, - сказала Марта. Бити уже собиралась произвести ответный выстрел, но не успела - из комнаты Касси поплыли звуки «Серенады лунного света». Музыка наполнила дом, словно росистый туман.

Несколько следующих дней Касси ставила пластинку снова и снова. Она лежала на кровати - иногда голая - и слушала. Сначала Бити и Марте это просто действовало на нервы. Марта пыталась выудить из дочери, зачем она спустила все свои сбережения на граммофон, но ответа так и не добилась. А Бити взяла и купила Касси еще два шлягера Глена Миллера и принесла кипу пластинок от подруги, тоже работавшей на авиазаводе, - они остались от ее погибшего брата, который служил на флоте, и уж больно тяжко было держать их в доме. Но из них Касси не трогала ни одной. Она сидела в своей комнате наверху и крутила «Серенаду лунного света». А когда Марта или Бити начинали злиться не на шутку, она просто уходила из дому и подолгу не возвращалась.

Ночами, когда сна не было ни в одном глазу - что бы там не лишило ее покоя - и когда мать и сестра не потерпели бы ни малейшего звука из ее комнаты, она съеживалась на краю кровати, натянув одеяло, и смотрела, как луна медленно тучнеет, прибывает, питает ее силой, словно через пуповину. Когда начинали выть сирены, она была готова - помогала остальным наскоро собраться, добежать до убежища Андерсона, ставила чайник - наполнить фляжку, пока они ворчали, промаргиваясь; ее помощь была особенно нужна Бити, которая клепала бомбардировщики по десять часов в смену и которой, в отличие от Касси, нужен был сон.

Тогда сирены чаще всего звучали по случаю ложной тревоги, и Касси это знала - знала, что можно было бы спать себе дальше, что в эту ночь бомбить будут Бирмингем или другой город центральных графств. Но даже в убежище ей не удавалось вздремнуть. Как-то перед рассветом Бити встала, чтобы облегчиться в жестяное ведро. Сонная Марта, щурясь, спросила:

- Слышь! Отбой, что ли?

- Да не, мам, это Бити в ведро писает. Иди спи.

Бити хронически недосыпала. Как и многим женщинам Ковентри, ей приходилось работать для фронта по десять, а то и по двенадцать часов в смену. «Не падайте духом, девушки! Разбомбим фрицев! » Призыв находил у нее горячий отклик, платили неплохо, у нее никогда раньше не водилось столько денег. Но с этими сиренами по ночам она чувствовала себя изнуренной и легко могла вспылить.

Однажды вечером до Касси донесся крик сестры снизу:

- Касси, еще раз поставишь эту чертову музыку, хоть разочек, слышишь - мало тебе не покажется! Поняла?

Касси не ответила. Она лежала на кровати в лифчике и трусах. Звучала «Серенада лунного света». Когда мелодия кончилась, Касси лениво потянулась к пластинке и поставила ее снова. Тут же по ступенькам лестницы застучали туфли. Бити распахнула дверь, ринулась прямиком к граммофону, подняла рычаг с иглой, сдернула пластинку с деки и разбила ее об колено. Потом повернулась и посмотрела Касси прямо в глаза.

Касси не отвела взгляда. Бити с воплем, стуча туфлями, ретировалась вниз. Касси это не очень тронуло. Музыка жила внутри нее - целиком, до последней ноты. В любой момент по своему желанию она могла включить ее или выключить.

Мало того, фокус с радио она проделывала снова и снова. Стоило музыке забрезжить у нее в голове, Касси шла, включала Би-би-си и слышала ту же мелодию, звучавшую четко и громко. Никому не говоря ни слова, она проверила свою способность научным методом. Ясно - по неведомо каким причинам она «слышит» радиопередачи прямо из эфира. Ей не нужна была радиоприемная аппаратура. Такой аппаратурой каким-то образом оказывалась она сама.

Но у нее хватило ума никому об этом не рассказывать.

А еще что-то происходило с ее телом. Груди слегка округлились, соски стали нежными и чувствительными. Половые губы тоже набухли, и глубоко внутри что-то зудело, сочилось. Онанизм стал для нее насущной потребностью. Пока Бити не сломала пластинку, Касси часто, лежа на кровати под простыней, ласкала клитор и тискала соски под дразнящие звуки «Серенады лунного света». А на улице можно было убедиться, что все это еще и имеет отклик. Она могла убедиться, какое впечатление производит на мужчин. Солдаты, моряки и летчики в увольнении жаждали ее - это видно было по тому, как они пожирали ее глазами. К тому же она умела заставить их оглядываться на нее - и не в переносном смысле, а в буквальном: ей всего лишь нужно было упереть взгляд в чей-нибудь затылок, например, в автобусе или в очереди на отоваривание карточки, и в ту же секунду объект вынужден был обернуться и взглянуть на нее. Действовало безотказно. Она знала, что притягивает к себе какие-то силы. Что это были за силы, она понятия не имела, но силы были необычные. Она применила их тогда к продавцу пластинок, незаметно для него. Да, впрочем, они никогда этого не замечали. С ними штука легко проходила - с мужчинами.