Малах ха-Мавет - [21]

— Кто это?

Девушка шагнула в полосу света из двери, чтобы ее как следует разглядели. Мужчина ахнул, поправил на носу очки. Поверх пижамы на нем был домашний халат. Прижав к груди дрожащую руку с темным мазком крови, Хетт шмыгнула носом и разрыдалась. Сидни знал ее очень хорошо: в актерстве она уступала разве что Шене.

— Ты рисуешь?

На письменном столе покоился раскрытый альбом. На него и указывал Сидни. Хотя на обоих листах не было ни единого штриха, этот предмет показался ему чудовищно знакомым. Он словно всколыхнул в нем что-то забытое, дорогое его сердцу. Рядом с альбомом лежала связка грифельных карандашей, перетянутых старой резинкой для волос. Сидни повертел их в руках, рассматривая отметки: 2H, HB, 4B… Разная жесткость. Откуда он это знал?

— Сильно сказано, — отозвалась Трис. Она поставила перед Сидни две чашки чая. Лишь на это и хватило ее фантазии. Еще на бутерброды. — Скорее бумагу мараю.

Вопреки ожиданиям Трис, Сидни не проявил дальнейшего интереса к ее творчеству. Вместо этого он взял карандаш и начал быстро и уверенно чертить что-то на листе. Девушка с интересом заглянула ему через плечо. Лидер легонько толкнул ее локтем.

— Не подглядывать.

— Ты умеешь рисовать?

— Вот сейчас и узнаем.

Через некоторое время Сидни молча протянул ей рисунок. На листе почти не осталось белого: он был весь закрашен и заштрихован. В нескольких футах над землей, под навесом из хмурых облаков, парил крылатый силуэт, и все его существо было покрыто множеством глаз. Большую часть времени лидер потратил, вырисовывая детали. Результат ему понравился.

— Кто это?

— Не смотри, даже если ты исполнен очами, как Ангел Смерти, — процитировал Сидни.

— Красиво, — с некоторой завистью призналась Трис. — Но знаешь… от него мурашки по коже.

Он собирался смять листок, но Трис вовремя остановила его руку. Сидни посмотрел на нее, и девушку вновь обдало жаром. Один его взгляд вгонял ее в краску и заставлял сердце выпрыгивать из груди. Она тихо спросила:

— Почему вы этим занимаетесь?

— Мстим? Выполняем заказы?

Трис кивнула. Отложив рисунок, он сказал:

— Это было частью сделки.

— Сделки?

— Для нас этот мир служит перевалочным пунктом. Я не знаю, сколько их всего, этих пунктов, но здесь нас испытывают. Проверяют на прочность. И если мы проштрафимся… — Сидни выдернул из альбома еще один лист и порвал его на мелкие части, — вот что случится с нашими душами.

— Кто сказал тебе это? Бог? Ты его видел?

— Я не встречал никаких богов, — покачал головой Сидни, — только чудовищ. Чудовищ с невероятной силой и возможностями… — В его глазах шевельнулся страх, и Трис стало зябко. — И одно из них разрешило мне вернуться сюда.

С обезьяньей ловкостью Райс взобрался по пожарной лестнице и влез в открытое окно пятого этажа. Его сноровке позавидовал бы сам Принц Персии. Сидни не одобрял подобных выкрутасов и всегда ставил безопасность на первое место, однако каратель любил эффектные появления.

Из-за распахнутого окна в комнате царила стужа, тонкие занавески реяли на холодном ветру. Сквозь их прозрачную материю Райс разглядел силуэт девушки. Она скорчилась в углу спальни, уткнувшись в колени, и ее худенькие плечи содрогались от сдерживаемых рыданий. Каратель почти бесшумно спрыгнул на пол и выпрямился во весь рост. На девушку упала его тень. Она подняла голову на шорох.

— Кто ты? — прошептала она.

— Твой ангел-хранитель.

Она не раздумывая приняла его слова на веру. Каратель опустился перед девушкой на корточки. Лунный свет озарил половину его лица и бугристый рубец над бровью, из которого торчали нитки. Это нисколько ее не испугало, более того, она протянула к нему свои худые руки в синяках и ссадинах и коснулась его шрама.

— Ты пришел забрать меня в рай?

— Нет, — девушка поглаживала его рубец, и Райс прикрыл веки, точно довольный кот, — я пришел забрать кого-то другого. И в другое место.

На кровати шевельнулось одеяло, и каратель отскочил к окну, судорожно нащупывая в кармане кастет. Маленькая фигурка соскользнула на пол и сонно подковыляла к девушке. Та взяла ее на руки. Сестра? Обе были страшно избиты. Девушка молчала, но что-то в манере, с которой она качала ребенка на коленях, выдало ее тайну. Ее дитя, тоже девочка, на вид год-полтора, а ведь сама мать выглядела не старше четырнадцати. Долгое время они находили утешение друг в друге, две искалеченные души, две поломанные игрушки, и потому зов их сердец не достигал Дроу. Иногда надежда помогает людям выжить… А иногда она не только продлевает страдания, но и усиливает их.

Райс оставил их вдвоем и вышел в коридор. Зашел на кухню, включил свет, осмотрел коллекцию ножей на подставке: для хлеба, для чистки овощей и фруктов, широкий поварской нож. Неужели несчастной никогда не приходило в голову ими воспользоваться? Или она до дрожи боялась грозного бога цивилизации по имени Закон? Грош цена такому богу, если он существует исключительно для того, чтобы поощрять слабость и малодушие. Потом у Райса мелькнула другая, более утешительная мысль: безупречный мир не нуждался в его кровавых услугах. В сияющей утопии не нашлось бы места карателю вроде него.