Малах ха-Мавет - [15]

— Кто ты? — осведомился он. — Что тебе тут надо?

Лучше было сказать, что она заблудилась. Перепутала дверь подсобки и уборной. Не заметила знак — или предпочла не заметить. Напилась, любопытство взяло верх, потянуло на подвиги…

— Меня друг привел, — пробормотала Трис. Попыталась высвободиться, но чужие руки держали крепко. Не очень удобно говорить с прижатым к полу подбородком. Она прибегла к заученной лжи: — Он сказал, что вы помогаете людям в беде.

— Неужели? И что у тебя за беда?

— У меня подруга умерла. Ее… ее убили.

— Имя?

— Мое?

— Подруги.

Теперь она уже не могла соврать. Он бы узнал. Трис не знала как, но обязательно бы узнал. Под этим его взглядом у нее все мысли в голове перепутались.

— Шена, — вымолвила Трис.

— Вот как.

Парень сделал знак охранникам, и девушку отпустили. Она смогла нормально сесть, но вставать с пола не торопилась. Сейчас пойдут расспросы: кто такая, откуда, подробности о смерти подруги… А рядом стоят два амбала с каменными лицами. Почему она не заготовила историю заранее?

Сзади распахнулась дверь. Сидни так уверенно держал в руках оружие, что было ясно: он умеет с ним обращаться. Телохранители тоже выхватили пистолеты, и спустя мгновение на Сидни наставили оба дула. Он и бровью не повел, продолжая целиться в мальчика, а не в охрану. Тот взглянул на Сидни в ответ своими нечеловеческими голубыми глазами.

— Ого, — опешил Сидни, — да ты настоящий.

Часть 2.

Глава 1.

У нее в ушах ревела музыка. Она вертела на стойке десятицентовик, ставя его на ребро и гадая, на какую сторону он ляжет. В недопитом коктейле таяли кубики льда. За ее спиной танцевали люди. Лотти интересовал лишь один танец — танец ножа.

— Скучаем в одиночестве?

К ней кто-то подсел: глупая улыбка, расфокусированный взгляд, лицо без признаков интеллекта. Все они так выглядят, когда напьются. И знакомиться лезут примерно в тот же момент.

— Что молчишь? — Он ощупывал Лотти глазами. Она не отвечала, продолжая играть с монетой. — Может, угостить тебя чем-нибудь? Эй, ты! — Парень махал руками, пока бармен не подошел. — «Кровавую Мэри» для дамы! — И бросил на стойку несколько банкнот. — Я плачу!

Лотти вдруг посетило необъяснимое чувство тревоги. Полуобернувшись на табурете, она всмотрелась в толпу. Что-то не так с Аирре? В клубе было чересчур шумно, Лотти бы не услышала сигнализации, даже если бы та выла вовсю. Видящий просил ее зря не петушиться, однако если срочно не снять напряжение, кто-то может серьезно пострадать. Девушка и так еле сдерживалась, чтобы не вломить в челюсть нарисовавшемуся ухажеру. Вслепую нашарив бокал, Лотти с размаху обрушила его на столешницу. Раздался жалобный звон — и в стороны брызнули остатки коктейля, ледяное крошево и куски стекла. В нос ударил запах спиртного. С ее руки на стойку закапала кровь. Девушка было поднялась, но поклонник схватил ее за плечо.

— Ты же порезалась!

Не отпуская Лотти, он вынул чистый носовой платок и попытался собрать застрявшие в ее ладони осколки, однако они лишь сильнее впивались в плоть. По мере того как материя напитывалась красным, ее беспокойство утихало, как будто опасность уже миновала. Лотти опять заняла свой табурет.

— Это твой натуральный цвет волос? — осведомился парень, подцепив ногтями острый кусочек. — Или подкрашиваешь? Да по фигу, можешь не говорить! Все равно цвет клевый.

Диджей ушел на перерыв, поставив какой-то простенький дэнс-микс, и в центре зала стало посвободней. Ребята расползлись по клубу: кто отошел к столикам вдоль стены, кто сел у бара. Какая-то парочка в спешке пробиралась к выходу. Лотти их заметила. Интуиция ее не подвела: они бежали оттуда, где им быть не полагалось.

Перед ней лежала монетка. Правой рукой все еще занимался ухажер, так что девушка крутнула десятицентовик левой. Если монета станет на ребро — так и быть, она отпустит их с миром. Если же нет…

Чуда не произошло.

Повисла могильная тишина. Наконец равнодушные, малоподвижные черты мальчика тронула такая же мертвая улыбка. Скорее всего, лицо Сидни было ему незнакомо, как и его имя. Но когда знаешь, что у человека внутри, в именах сразу отпадает необходимость. Божок молвил:

— О. Каратель.

Громыхнул выстрел. Пуля оцарапала мальчику шею, по бледной коже потекла алая струйка. Он медленно вытер кровь и взглянул на испачканную ладонь. Это происшествие потрясло всех. Пушками размахивали в основном для того, чтобы придать убедительности словам, применяли их в исключительных случаях. Трис сидела ни живая ни мертвая, ошарашенные охранники опустили оружие. Не дрогнул один лишь Сидни. От его пистолета поднимался дымок.

Пока секьюрити не успело опомниться, Сидни вздернул девушку на ноги и потащил за собой. Через дверь, по коридору с мигающими галогенными лампами, в пульсирующий ритм заполненного до отказа клуба. Недолго же он сомневался, прежде чем спустить курок. Они с Трис выбрались на улицу и пробежали два квартала до того, как остановиться. Сидни дал ей отдышаться.

— Ты выстрелил в Видящего, — вымолвила Трис.

— Я меткий стрелок. Убивать его я не собирался, но надо было разрядить обстановку. — Разрядил, нечего сказать. В буквальном смысле. — Или ты хотела, чтобы они передумали и взяли на мушку тебя? Тогда бы мне пришлось лечь на пол с тобой рядом. Вышло бы намного хуже. Поверь.