Максимы и мысли. Характеры и анекдоты - [28]

Однажды регент велел передать Дарену, первому президенту бордоского парламента, чтобы тот подал в отставку. Даром письменно возразил, что его нельзя сместить иначе как по суду. Регент, прочитав послание, вместо ответа начертал на нем: оЗа этим дело не станетп и отослал бумагу президенту. Тот, зная, с кем имеет дело, немедленно написал прошение об отставке.

Некий литератор одновременно писал поэму и вел тяжбу, от которой зависело его состояние. Ему задали вопрос, как подвигается его поэма. .Спросите лучше, как подвигается моя тяжба,-ответил он. - Я ведь теперь стал похож на того дворянина, который, угодив под суд по уголов

оИзвлеки нас, господи, из болота тинистогоп (лат.).

ному делу, решил не бриться, пока не выяснит, удержится ли у него голова на плечах. Прежде чем притязать на бессмертие, я тоже хочу узнать, будет ли у меня на что житьп.

Г-н де Ла Реньер, который благодаря влиянию вельмож, наезжавших к нему поужинать, состоял директором почт и откупщиком одновременно, встал перед необходимостью отказаться от какой-нибудь из своих должностей. Эта альтернатива грозила серьезно урезать его доходы, на что он и пожаловался одному из своих покровителей. оБоже мой, да разве при ваших деньгах это что-нибудь изменит?-простодушно удивился тот. - Мы ведь не перестанем ужинать у вас только потому, что вы спишете миллион в безвозвратные убыткип.

Г-н*, провансалец и отменный шутник, говаривал мне, что, если государственная машина хорошо налажена, не так уж важно, кто будет королем или даже министром. оЭто собаки, вращающие вертел: от них требуется одно-перебирать лапами. Наделены они статью, понятливостью и чутьем или не наделены, все равно вертел вращается и жаркое более или менее съедобноп.

Как-то раз в очень дождливое лето была устроена процессия с молебствием о ниспослании сухой погоды. Едва из храма вынесли раку святой Женевьевы и процессия двинулась, как начался ливень. оСвятая ошиблась,-сострил епископ Кастрский.-Она решила, что у нее просят дождяп.

оПоследние лет десять,-заметил М*,-в нашей словесности царит такой тон, что, на мой взгляд, приобрести литературную славу значит в некотором роде обесчестить себя. Правда, она пока еще не влечет за собой столь же тяжких последствий, как позорный столб, но и это лишь вопрос временип.

Разговор зашел о чревоугодии, которому предаются многие государи. оА что же еще делать в жизни бедным королям?-возразил добряк де Брекиньи. - Поневоле будешь много естьп.

Одну из герцогинь де Роган спросили, когда она рассчитывает разрешиться от бремени. оЛьщу себя надеждой,-ответила она, - удостоиться этой чести месяца чсрез двап. Она недаром употребила слона о честьп - ей ведь предстояло родить Рогана.

Некий шутник, побывав в балете и поглядев, как там пляшут знаменитое корнелевское оУмереть*п, попросил Новерра переложить на танцы оМаксимып Ларошфуко.

Г-н де Мальзерб советовал г-ну де Морена убедить короля посетить Бастилию. оНапротив, этого нужно всячески избегать, иначе он больше никого туда не посадитп, - возразил его собеседник.

Во время какой-то осады по городу шел разносчик воды и кричал:. оВода! Вода! Два ведра за шесть су!п. Пролетевшая бомба разнесла на куски одно из ведер. оВода! Вода! Двенадцать су ведро)п,-как ни в чем не бывало затянул разносчик.

Аббата де Мольера, человека бесхитростного и бедного, занимало в жизни лишь одно-его сочинение о системе Декарта. Лакея у него не было, дров тоже, и он работал в постели, натянув на голову, поверх ночного колпака, свои панталоны, так что одна штанина свисала справа, другая слева. Однажды на рассвете он услышал стук в дверь.

- Кто там?

- Отоприте. Он тянет за снурок, дверь отворяется. Аббат, не поворачивая головы,

бросает:

- Что вам нужно?

- Денег.

- Денег?

- Да, денег.

- А, понимаю: вы - вор.

- Вор я или нет-неважно. Мне нужны деньги.

- Они, кажется, в самом деле вам нужны. Ну что ж, суньте руку вот сюда.

Аббат поворачивает голову и подставляет вору одну из штанин. Тот шарит в кармане.

- Так злесь же нет денег!

- Конгчяп. нет. Зато есть ключ.

- Ключ: Ага, вот он.

- Возьлмите его.

- Взял.

- Подойдите к секретеру и откройте его. Вор вставляет ключ не в тот ящик, в который надо.

- Не туда-там мои бумаги. Не трогайте, черт вас побери! Кому я сказал: это мои бумаги! Деньги в другом ящике.

- Нашел.

- Ну и берите! Да не забудьте запереть ящик. Вор удирает.

- Эй, господин вор, затворите же дверь! . . Ах, дьявольщина, он так ее и не закрыл! Экий мерзавец, будь он неладен! Вставай теперь с постели по такому холоду. Аббат вскакивает, запирает дверь и вновь принимается за работу.

Шел разговор о нынешней цивилизации и о том, как медленно развнваются искусства и ремесла. Кто-то заметил, что со времени Моисея протекло уже шесть тысяч лет, и М* возразил: оПодумаешь, шесть тысяч лет! На то, чтобы изобрести спички и научиться высекать искру огнивом, ушло куда больше временип.

Графиня де Буффлер говорила принцу Копти, что он - наилучший из тиранов.

Г-жа де Монморен учила своего сына: оВы вступаете в свет. Могу посоветовать вам только одно-влюбляйтесь во всех женщин подрядп.