Максимальный риск - [5]

— Не знал, что ты по-прежнему живешь в Пуле.

Из тени выступила высокая фигура, и сердце Джины забилось быстрее, когда к ней подошел Ланзо.

— Я приезжаю сюда несколько раз в год, и странно, что я ни разу тебя не встретил.

Джина удивленно посмотрела на него, поняв, что он, наконец, ее узнал. Выражение его глаз заставило участиться ее пульс. Это был напряженный животный взгляд пантеры, охотящейся в джунглях, отметила она и мысленно поежилась. Она напомнила себе, что он всего лишь мужчина. Но легкий ночной ветер доносил до нее аромат его лосьона после бритья, и Джина понимала, что Ланзо никогда не будет для нее «всего лишь мужчиной».

— Может, ты и видел меня в один из своих приездов, но просто не узнал, — резко ответила она.

— Я помню тебя, Джина, — мягко сказал Ланзо. — Хотя признаюсь, я не сразу узнал тебя сегодня. Ты сильно изменилась со времени нашей встречи.

Он хотел провести рукой по ее длинным шелковистым волосам, но видел, как она напряжена. Вспышка в ее голубых глазах, когда она впервые увидела его, означала, что она тоже чувствовала сексуальную химию между ними, но по каким-то причинам предпочитала не обращать на нее внимания.

— Твои волосы совсем не такие, как десять лет назад, — сказал он.

— Не напоминай, — простонала Джина.

Она вспомнила перманент, с которым, как тогда считала, она выглядела старше и утонченнее, чем с простым хвостиком, который носила с шести лет. Перманент был настоящим кошмаром, превратившим ее волосы в неостриженный куст, и вместо сексуальности и утонченности сделал ее похожей на пуделя. А вдобавок к этому Джина была полной.

— Не понимаю, почему ты тогда вообще заметил меня, — пробормотала она.

Если честно, он особо не замечал ее, когда впервые приехал в Пул, чтобы присутствовать при открытии ресторана «Ди Козимо». Джина просто была одной из сотрудниц — временной официанткой, которая помогала мыть посуду вечерами, когда в ресторане было особенно много гостей.

Она была застенчивой, робкой девушкой, имеющей раздражающую привычку всегда смотреть в пол, когда он разговаривал с ней, до тех пор, пока он, разозленный тем, как внимательно она изучает ковер, не взял ее рукой за подбородок и не поднял ее голову. Тогда он впервые посмотрел в самые голубые глаза, которые когда-либо видел.

Незаметная официантка оказалась не такой обычной, с удивлением отметил он, изучая ее персиковую молочную кожу и рот, который так хотелось целовать. Он не помнил, о чем они говорили, возможно, о чем-то простом, например, он попросил ее наполнить солонки. Но с тех пор он стал чаще обращать на нее внимание и каждый раз замечал, что она смотрит на него. И тогда она краснела и поспешно отворачивалась.

То лето десять лет назад было темным периодом в его жизни. Весной умер Альфредо, и Ланзо старался справиться с потерей человека, которого считал своим вторым отцом, человека, который стал бы его тестем, если бы не пожар, который унес жизни семьи ди Козимо и его невесты за пять лет до этого.

Теперь он смутно видел лицо Кристины, словно на смазанной фотографии, и боль потери уже не вонзалась ножом в его сердце. Но он никогда не забудет ту очаровательную девушку, с которой познакомился много лет назад.

Вдовец Альфредо и родители Ланзо были счастливы, когда он сообщил им, что Кристина согласилась стать его женой. Но через неделю произошла трагедия.

Знакомое чувство вины заставило Ланзо сжать кулаки, и он посмотрел на бухту, где потемневшее небо встречалось с морем. Если бы он только не отправился в ту поездку в Швецию. Кристина умоляла его остаться, но он был так шокирован ее признанием о беременности, так не готов к мысли о будущем отцовстве, когда они только решили, что они заведут семью минимум через пять лет.

Он был так молод, всего двадцать лет, и хотел, чтобы отец гордился тем, что он взял на себя еще больше работы в холдинге «Ди Козимо». Конечно, это не оправдание. Он знал, что Кристину задело отсутствие у него энтузиазма по поводу ребенка. Но он не хотел говорить об этом и настоял на деловой поездке в Швецию, хотя знал, что может просто отправить туда одного из своих сотрудников. Он просто хотел побыть один, переварить мысль о том, что скоро станет отцом, поэтому он не обратил внимания на слезы Кристины и улетел в Швецию.

В следующие двадцать четыре часа он понял, что вел себя как полный идиот. Он любил Кристину и, конечно, полюбит их будущего ребенка. Он с нетерпением ждал возвращения домой, чтобы убедить ее, что он счастлив, но совещание затянулось, и он опоздал на самолет, поэтому ему пришлось провести еще одну ночь в Швеции. На следующее утро, когда он вернулся в Италию, Альфредо рассказал ему ужасную новость, что его родители и Кристина погибли в пожаре, разрушившем виллу ди Козимо.

Ланзо стиснул зубы, когда вспомнил свои муки — тогда ему казалось, что сердце вырвется из груди. Он не рассказал Альфредо о том, что Кристина была на втором месяце беременности. Мужчина был так разбит потерей своей единственной дочери, что не было смысла усугублять его горе. Но на самом деле он просто не мог никому рассказать о том, как предал свою невесту и их еще не рожденного ребенка. Он не должен был уезжать. Кристина умерла, думая, что он не хотел этого ребенка, и он никогда не простит себя за то, что бросил ее в тот момент, когда она больше всего нуждалась в нем.