Максимальный риск - [16]

Может, ей повезло, что она не смогла забеременеть, подумала Джина. Проблемы Саймона с алкоголем вряд ли помогли бы ему стать хорошим отцом. Она пыталась ему помочь, но невозможно помочь человеку, который отказывается признавать наличие проблемы, и в конце концов, ради моральной и физической безопасности, она развелась с ним.

После ухода Луизы Джина сразу принялась за работу и полностью погрузилась в скопившиеся на столе бумаги. Она радовалась возможности снова вернуться к работе.

Она делала конспект заседания, с облегчением обнаружив, что все члены совета действительно были разных национальностей и все говорили на английском, так что в этот день ее знание итальянского не подверглось проверке. У Ланзо было еще несколько запланированных встреч, но в пять он вызвал ее в свой офис и сообщил, что его шофер отвезет ее домой.

— Ты достаточно поработала сегодня, — сказал Ланзо в ответ на ее протест, что она хочет дождаться его. — Иди отдохни, встретимся дома вечером.

Стараясь не думать о том, что следующие несколько недель она будет жить с ним под одной крышей, она приехала в его квартиру, где ее встретила Дафна.

— Я распаковала ваши вещи, — объяснила экономка, провожая Джину в гостевую спальню.

Джина подумала о том, что квартира больше похожа на пятизвездочный отель, чем на дом. Должно быть, эти мысли отразились на ее лице, потому что Дафна пояснила:

— Настоящий дом Ланзо находится в Амалфи. Он останавливается здесь, когда приезжает в главный офис. Хотите чашку английского чая? Он сказал мне купить его специально для вас.

Джина улыбнулась экономке:

— Да, с удовольствием, спасибо.

Когда Дафна вышла, она быстро осмотрела комнату и смежную ванную и, сняв рабочую одежду, встала под душ. Через десять минут она надела белый хлопковый сарафан, забрала с кухни свой чай и отправилась на террасу на крыше — зеленый оазис с растениями в горшках, — откуда открывался потрясающий вид на Рим.

Через час она вздрогнула при звуке своего имени и, открыв глаза, увидела Ланзо возле шезлонга, на котором она уснула.

— Нужно было сесть под зонтик, — сказал он, садясь рядом с ней и легко проводя пальцами по ее плечу. — В это время года солнце палит весь день, и твоя светлая кожа может обгореть.

— Я не собиралась спать. Я хотела перепечатать записи с совещания. — Она сонно посмотрела на него. Ее сердце забилось, когда она заметила, что он переоделся в джинсы и черную футболку, обтягивающую его мускулистую грудь. Его волосы все еще были влажными после душа. — Когда ты вернулся? — спросила она.

— Десять минут назад.

Ланзо не стал сообщать ей, как с нетерпением ждал конца заседания, чтобы быстрее поехать домой и увидеть ее. В своем легком летнем платье Джина выглядела на восемнадцать лет, подумал он, поборов желание провести рукой по ее длинным шелковистым волосам, а потом откинуть ее голову, чтобы впиться поцелуем в эти губы. Но едва заметный страх в ее голубых глазах заставил его передумать. Джина не могла скрыть свое желание, как бы сильно она ни старалась, но что-то ее сдерживало, и он готов был ждать, пока она боролась со своими внутренними демонами.

— И раз ты проснулась, готова попробовать самую вкусную пиццу в Риме?

Он протянул ей руку, и после секундного замешательства она приняла ее и встала.

— Пойдем есть, cara.Не знаю, как ты, а я ужасно голоден.

Как и говорил Ланзо, пиццерия «У Агнелли» располагалась вдали от потоков туристов в небольшом переулке, до которого они дошли за пятнадцать минут. Облупившаяся краска вокруг окон придавала ресторану потрепанный и непривлекательный вид, но, когда они вошли, их тепло поприветствовал официант. Синьор Агнелли поспешил к ним из кухни в переднике, испачканном мукой. Он обнял Ланзо и проводил их к столику в углу, который явно был зарезервирован для его близких друзей.

— Мы с Энрико давно знакомы, — ответил Ланзо на замечание Джины о том, что владелец ресторана радовался ему, как брату.

Он не стал говорить, что Энрико Агнелли был одним из первых пожарных, которые приехали в дом ди Козимо в Позитано в ночь трагедии, и чуть не лишился собственной жизни, стараясь спасти Кристину и родителей Ланзо. Полученные травмы заставили его уйти со службы, и Ланзо с радостью оказал финансовую помощь Энрико, когда тот решил переехать в Рим и открыть пиццерию.

— Правда, это лучшая пицца, которую я пробовала. — Джина доела последний кусок и откинулась на стуле.

— Я передам Энрико, он обрадуется.

Назад в квартиру они возвращались в тишине. Джина подняла глаза на яркие звезды в ночном небе и вдруг поняла, что странное чувство внутри ее — это ощущение полного счастья. Она целый день не думала о Саймоне и месяцах, последовавших после развода. Вместо этого ее мыслями завладел Ланзо. Сидя напротив него в «У Агнелли», она представляла его без рубашки и джинсов, представляла их вдвоем в постели, его блестящую золотистую кожу…

Когда лифт вез их в квартиру, она не смогла заставить себя посмотреть на него, понимая, что ее щеки горят. Краем глаза она заметила, что он поднял руку, и вздрогнула, когда он коснулся ее плеча. Только тут она заметила, что бретелька ее платья соскользнула с плеча, обнажая больше груди, чем позволяло приличие. Она задержала дыхание, когда он поправил бретельку и протянул: