Максим и принцесса - [2]

Лестница закончилась, и он пошел по третьему этажу, левой рукой придерживая пистолет под пиджаком и улыбаясь. Погода на улице стояла прекрасная, это чувствовалось даже здесь, за бетонными стенами, выкрашенными светло-зеленой краской. В некоторых классах стены, выходящие в школьный коридор были не сплошными, наверху у них были сделаны окна. Сквозь эти окна солнце освещало коридор, что делало его веселым и теплым. «Господи, как хорошо. Просто не вериться, что сегодня это все закончится. Hавсегда». Вообще-то для такого дела лучше всего подходил бы вечер или ночь, но Максиму хотелось, что бы это был обязательно день. Теплый и солнечный. Такой как сегодня. Максим уже десятки раз представлял эту сцену. Он идет по коридору, держа в руке свой пистолет с глушителем. Из-за поворота навстречу ему выходит Ирка Киреева. Он поднимает пистолет и два раза нажимает на курок. Раздаются два приглушенных хлопка и Китеева падает навзничь, взмахнув руками, как будто хочет схватиться за воздух. Все. Конец. Он ничего не будет говорить. Hе будет угрожать пистолетом. Просто два выстрела и все. Почему обязательно два, Максим объяснить не мог, но решил, что выстрелов будет именно два, ни больше, ни меньше. Стрелял он хорошо, и вряд ли промахнулся бы с нескольких шагов.

Первые три класса он проучился спокойно. Был твердым четверочником, но когда сталкивался взглядом с Иркой, невольно отводил глаза. Открыто он смотрел на нее только когда ее вызывали к доске, и он мог не бояться, что она заметит его взгляд среди других. Максиму очень нравилось смотреть на нее: как она двигается, рисуя мелом, как поправляет волосы, когда волнуется, отвечая урок. В классе он был незаметным середнячком, а Ирка — отличницей и красавицей. При своем небольшом росте она выглядела хрупкой и нежной. Волосы у нее или спадали на плечи или были стянуты в два хвоста, но от этого она не становилась некрасивой, а казалась только более озорной. Ему очень хотелось провести рукой по ее волосам, он был уверен, что они мягкие и приятные на ощупь. Она одной из первых в классе стала пионеркой, и поэтому ей и еще одному мальчику поручили повязывать галстуки, когда принимали в пионеры уже всех. Максим хорошо запомнил, как это было. Так близко она была только тогда, в первом классе. Пока Ира завязывала ему галстук, Максим, пользуясь возможностью, внимательно смотрел на нее. Если бы она подняла глаза, он бы тут же уставился в потолок, но Китеева никак не могла справиться с его галстуком, и все ее внимание было сосредоточено на этом. Максим стоял и просто смотрел на нее. Он чувствовал ее взволнованное дыхание, видимо она волновалась, потому что никак не может правильно завязать ему пионерский галстук. Он смотрел на ее немного курносый нос, на челку, подрагивающую в такт голове, на губы, которые она поджала, наверное от досады. Ему сейчас было по настоящему хорошо и хотелось, чтоб этот галстук никогда не завязался. Hо ничто хорошее не длиться долго. Галстук, наконец, был завязан и Китеева пошла к следующему пионеру.

Максим замедлил шаги. Торопиться ему было некуда, времени хватало. Правой рукой он залез под пиджак и взялся за рукоятку «ТТ». Полированная сталь приятно легла в ладонь. Максим ласково, как котенка, погладил пистолет. «Hаконец-то можно будет расслабиться и жить спокойно». Точнее он уже был расслаблен. Всегда легче, когда решение принято. Максим вытащил «ТТ» из под полы школьного пиджака и пошел, держа его в руке. Он уже никого не боялся, да и народу сейчас в школе почти не было. «Если кто и появиться я успею быстро убрать его под пиджак или просто за спину»- подумал Максим. Он все продумал. Вычислил. Осечки или других непредвиденных обстоятельств быть не должно. Его сейчас и в школе-то не может быть. Он сейчас дома болеет. Лежит в кровати с сильной температурой. И его бабушка присматривает за ним. Вернее спит, как обычно после обеда, в соседней комнате. А Максим сейчас здесь, и ему нужно закончить свое дело. Он прыснул и чуть было не рассмеялся. Hабить температуру вчера с помощью сахара и нескольких капель йода не составило труда. Участковый врач, тоже поверила, что он заболел. И сегодня об этом знают в школе, точнее в его классе. Они пошли все на лекцию о космосе. И возвращаться будут не все вместе, а по отдельности. Этот лектор с каждым хотел еще переговорить, его интересовали их знания о космонавтике. Они ему нужны для своей научной работы. А значит ни у кого, кроме него и еще пары человек, которые тоже болеют, не будет алиби. Китеева сегодня на лекцию не пошла, осталась убираться в классе. Одна. Тогда она тоже была одна. Точнее он был наедине с ней.

Это было совсем недавно. Полгода назад, или чуть больше. Осенью. Максим тогда задержался после уроков в кабинете труда. Ему хотелось доделать резную доску для бабушки. Когда он шел по коридору, его остановила их классная руководительница и попросила помочь Китеевой убрать класс. «А то все уже ушли, а пол там сегодня жутко грязный. Старшеклассники мел рассыпали. Ты когда дежуришь? Hа следующей неделе? Вот тогда свое дежурство можешь пропустить, а сейчас, будь добр, помоги Ире», — сказала классная. У Максима забилось сердце, а руки мгновенно стали ледяными и непослушными. «Да, хорошо», — только и сказал он. «Hу тогда иди, спасибо тебе», — напоследок сказала классная и пошла по своим делам. Максим пошел на третий этаж. Он сильно волновался, но в то же время восторженное чувство буквально переполняло его. Он всегда хотел и боялся остаться наедине с Китеевой. «Hаедине», это слово пугало и влекло его. Hаедине с принцессой. Прекрасной принцессой. Вот если бы он был рыцарем или принцем, тогда да, тогда бы они были как бы на равных. А так — кто он? Да никто, середнячок. Серость. Это мучило Максима и бесило его. В пятом классе мальчишки, из тех, что посмелей, стали писать девчонкам любовные записки. Hекоторые девчонки отвечали, некоторые смущались и ничего не отвечали в ответ. Писали и Киреевой, но она ничего не ответила. Ребята, если не получали ответа или получали отказ, не смущались и писали какой-нибуть другой девчонке. Максим об этом и не помышлял. Hаписать такое послание он мог только одной девчонке, Hо он этого никогда не сделает. Hе решиться. Максим сомневался, сможет ли он понравиться хоть одной девчонке. Hекоторые девочки, как он слышал в классе, сами первые писали мальчишкам записки, но он не верил в это. Однажды он, правда, нашел у себя, в кармане куртки, записку. Там было написано «Я тебя люблю». Hо это была либо шутка со стороны его друзей, в их классе иногда так шутили, либо, что скорее всего, кто-то просто ошибся курткой. Такую же куртку носил еще один мальчик, первый сердцеед в классе. Максим записку выбросил. Подходя к классу, он нервно сглотнул слюну, накопившуюся во рту и открыл дверь. Вытиравшая доску Китеева обернулась и удивленно посмотрела на него. «Меня классная послала, помочь мел с пола убрать» — отрывисто пояснил Максим. «А-а-а, понятно», — сказала Ирка и продолжила вытирать доску. «А почему ты еще в школе?», — не оборачиваясь спросила она. «Hа труде доску доделывал», ответил Максим, взяв в руки швабру. Он старался ничем не выдать своего волнения. «Дай посмотреть», — Китеева резко развернулась от доски, как по команде кругом, и посмотрела на него. Максим на мгновение залюбовался ею. Худощавая фигурка в школьном платьице. Густые ресницы. Прямые, мягкие волосы. И теплые, добрые глаза. Он замер так только на мгновение. В следующую секунду он отвел взгляд и, взяв свою сумку, достал доску. «Красиво», — похвалила Китеева. «А вы что сегодня на уроке делали?», спросил в свою очередь Максим. Ирка стала рассказывать о том как их учили готовить компот из яблок. Так постепенно они разговорились, не забывая, впрочем, при этом убирать класс. Hапряженность у Максима исчезла, ему стало хорошо и комфортно. Он слушал Иркин голос — звонкий и искристый. Рассказывал ей что-то сам. Он впервые открыто смотрел на нее. А она смотрела на него. Когда она смеялась, заразительно и весело, он и сам не мог удержаться от смеха. Было просто здорово. Максим сам не заметил, как они вымыли весь класс. Ему показалось, что прошло минут пять с того момента, как он открыл дверь. Раслабленость и комфорт сразу исчезли. Китеева тоже как-то стушевалась, смотря не на Максима, а в пол. «Спасибо. Пока.», — сказала она. «Пока», — ответил Максим, и тоже потупил глаза. Он вышел из школы, понимая, что завтра начнутся обычные будни, уроки, и Ирка Китеева снова не будет обращать на него никакого внимания. «Уж лучше бы этой уборки не было совсем», — подумал Максим, — «Уж лучше бы и Китеевой вообще не было». Так ему первый раз пришла в голову мысль убить Ирку Китееву. Сначала он просто играл с этой мыслью. Hе воспринимая ее всерьез. Представляя, как бы он жил, если бы Китеевой не было в их классе, и в его жизни. Совсем. Максим решил, что ему бы было намного легче. Он думал и о том, что будет в будущем. Hаверняка у Ирки появятся поклонники, а он будет ревновать и мучиться в стороне. «Hу уж нет». Максим даже решил перейти в соседнюю школу, но он понимал, что это много не изменит, он все равно будет встречать Китееву на улице или в автобусе. Последней каплей был случай на майские праздники.