Максим Горький - [12]
В "Песне о Соколе" перед нами два жизненных принципа, две философских концепции. Серенькой, трусливой и бесцветной жизни Ужей противостоит радость борьбы у Сокола. Борьба нелегка, для победы над врагом приходится не жалеть жизни, но цели этой борьбы возвышенны, благородны.
Передовые читатели видели здесь призыв к революционной борьбе с царизмом, и недаром "Песню о Соколе" декламировали на студенческих вечеринках, собраниях революционных кружков.
"Безумство храбрых - вот мудрость жизни! О смелый Сокол! В бою с врагами истек ты кровью... Но будет время - и капли крови твоей горячей, как искры, вспыхнут во мраке жизни и много смелых сердец зажгут безумной жаждой свободы, света!
Пускай ты умер!.. Но в песне смелых и сильных духом всегда ты будешь живым примером, призывом гордым к свободе, к свету!
Безумству храбрых поем мы песню!.."
Важно отметить, что романтический герой молодого Горького не обособлен от общества, не противопоставлен ему - а такое противопоставление было характерно и для романтизма начала XIX века и для антидемократической философии Фридриха Ницше, очень популярной в конце прошлого века.
Героическая романтика Горького будила в человеке те сильные, смелые, свободолюбивые чувства, которые предшествуют, сопутствуют и содействуют революции.
Писатель широко обращается к миру народного творчества, вводит в свои произведения легенды, сказки, предания народов, населяющих нашу страну.
Романтические произведения Горького связаны не только с фольклорной, но и с русской литературной традицией - в частности, с романтизмом раннего Гоголя: вспомним его "Вия", "Тараса Бульбу", "Вечера на хуторе близ Диканьки". И "романтические" и "реалистические произведения Горького образуют органическое внутреннее единство, являясь выражением целостности художественного мировосприятия. Романтизм не был кратковременным увлечением начинающего писателя, а вошел органической частью и в его зрелое творчество.
Рассказы молодого писателя поражали художественным совершенством, мастерством диалогов, глубиной характеров, своеобразием в описаниях природы, остротой и необычностью ситуаций. Они производили впечатление огромной жизненной достоверности, усиленной подзаголовком "Очерк", который был во многих рассказах. "Никто не выдумывает меньше меня", - признавался Горький, имея в виду фактическую основу своих рассказов. Но уже первые его произведения проникнуты большими идеями, далеки от натурализма поверхностного и неглубокого описательства фактов, описания, лишенного глубокого проникновения в существо жизни. Горьковские рассказы заключали в себе огромные обобщения (конкретные факты были лишь своеобразным "трамплином"), ставили большие вопросы. Ярко сказалось это в языке героев, их емких словах и глубоких мыслях. "Все мужики говорят у вас очень умно, замечал Лев Толстой, - ...в каждом рассказе какой-то вселенский собор умников".
В ответ на упреки в том, что его персонажи говорят умнее и ярче, чем в жизни, Горький замечал: "Люди в моем изображении должны казаться умнее только потому, что я сжимаю их слова, отчего мысли становятся рельефнее".
Уже в ранних рассказах определилась одна из характернейших черт дарования писателя - любовь к афоризмам - изречениям, выражающим в сжатой форме значительную мысль, близким к пословицам.
Афоризмы Горький считал "характерной особенностью подлинной русской речи". Эта черта авторского стиля Горького нередко передается и героям писателя (в частности в пьесах). Отсюда отнюдь не следует, что герои Горького всегда выражают авторские мысли; нет, со многими из них писатель спорит, не соглашается (начиная с Бессеменова в "Мещанах" и кончая Климом Самгиным). Об этом надо всегда помнить, читая Горького, и не поддаваться красивым и ярким мыслям горьковских персонажей, а относиться к ним критически.
Ясно выраженная писательская позиция Горького казалась Чехову, художнику иного творческого склада, недостатком: "Вы как зритель в театре, который выражает свои восторги так несдержанно, что мешает слушать себе и другим". Но Горький "мешал" не "слушать" - его рассказами зачитывалась вся Россия, - а жить, жить по-старому, по-привычному, по-звериному.
С первых шагов Горького в литературе ему сопутствовали любовь и интерес читателей из народных глубин и брань, раздражение сторонников существующего общественного порядка, сразу почувствовавших в нем своего непримиримого врага. Революционное значение произведений Горького становилось очевидным, и недаром монархическая печать называла его "вредным писателем" и "босяцким атаманом". Что же, для строя рабства и угнетения Горький действительно был вреден. Только не вожаком голытьбы был писатель, а все более и более становился выразителем дум и чаяний передового, сознательного пролетариата.
До Льва Толстого не было в литературе, по выражению Ленина, подлинного мужика. Так же и до Максима Горького не было в ней настоящего рабочего. Но к пониманию исторической миссии пролетариата Горький пришел не сразу. В начале творческого пути он еще не выделял пролетариата из общей массы угнетенных, и у его героев тех лет взгляды и настроения мастеровых, ремесленников, а не промышленного пролетариата. Он прямо писал в "Одесских новостях" (31 августа 1896 года), что земледелие "вопреки уверениям марксистов" еще долго будет основой хозяйства России.
Книга повествует о «мастерах пушечного дела», которые вместе с прославленным конструктором В. Г. Грабиным сломали вековые устои артиллерийского производства и в сложнейших условиях Великой Отечественной войны наладили массовый выпуск первоклассных полевых, танковых и противотанковых орудий. Автор летописи более 45 лет работал и дружил с генералом В. Г. Грабиным, был свидетелем его творческих поисков, участвовал в создании оружия Победы на оборонных заводах города Горького и в Центральном артиллерийском КБ подмосковного Калининграда (ныне город Королев). Книга рассчитана на массового читателя. Издательство «Патриот», а также дети и внуки автора книги А. П. Худякова выражают глубокую признательность за активное участие и финансовую помощь в издании книги главе города Королева А. Ф. Морозенко, городскому комитету по культуре, генеральному директору ОАО «Газком» Н. Н. Севастьянову, президенту фонда социальной защиты «Королевские ветераны» А. В. Богданову и генеральному директору ГНПЦ «Звезда-Стрела» С. П. Яковлеву. © А. П. Худяков, 1999 © А. А. Митрофанов (переплет), 1999 © Издательство Патриот, 1999.
Скрижали Завета сообщают о многом. Не сообщают о том, что Исайя Берлин в Фонтанном дому имел беседу с Анной Андреевной. Также не сообщают: Сэлинджер был аутистом. Нам бы так – «прочь этот мир». И башмаком о трибуну Никита Сергеевич стукал не напрасно – ведь душа болит. Вот и дошли до главного – болит душа. Болеет, следовательно, вырастает душа. Не сказать метастазами, но через Еврейское слово, сказанное Найманом, питерским евреем, московским выкрестом, космополитом, чем не Скрижали этого времени. Иных не написано.
"Тихо и мирно протекала послевоенная жизнь в далеком от столичных и промышленных центров провинциальном городке. Бийску в 1953-м исполнилось 244 года и будущее его, казалось, предопределено второстепенной ролью подобных ему сибирских поселений. Но именно этот год, известный в истории как год смерти великого вождя, стал для города переломным в его судьбе. 13 июня 1953 года ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли решение о создании в системе министерства строительства металлургических и химических предприятий строительно-монтажного треста № 122 и возложили на него строительство предприятий военно-промышленного комплекса.
В период войны в создавшихся условиях всеобщей разрухи шла каждодневная борьба хрупких женщин за жизнь детей — будущего страны. В книге приведены воспоминания матери трех малолетних детей, сумевшей вывести их из подверженного бомбардировкам города Фролово в тыл и через многие трудности довести до послевоенного благополучного времени. Пусть рассказ об этих подлинных событиях будет своего рода данью памяти об аналогичном неимоверно тяжком труде множества безвестных матерей.
Мемуары Владимира Федоровича Романова представляют собой счастливый пример воспоминаний деятеля из «второго эшелона» государственной элиты Российской империи рубежа XIX–XX вв. Воздерживаясь от пафоса и полемичности, свойственных воспоминаниям крупных государственных деятелей (С. Ю. Витте, В. Н. Коковцова, П. Н. Милюкова и др.), автор подробно, объективно и не без литературного таланта описывает события, современником и очевидцем которых он был на протяжении почти полувека, с 1874 по 1920 г., во время учебы в гимназии и университете в Киеве, службы в центральных учреждениях Министерства внутренних дел, ведомств путей сообщения и землеустройства в Петербурге, работы в Красном Кресте в Первую мировую войну, пребывания на Украине во время Гражданской войны до отъезда в эмиграцию.
Для фронтисписа использован дружеский шарж художника В. Корячкина. Автор выражает благодарность И. Н. Янушевской, без помощи которой не было бы этой книги.