Макбет - [29]

Опершись обеими руками о трость, Геката остановился в конце зала. Его фабрика. Здесь он был хозяином, промышленником. Основоположником развивающейся отрасли. И вскоре можно будет расширяться. Если он не сможет удовлетворить спрос, то найдется кто-нибудь еще, таковы простые правила капитализма. Поэтому он уже давно вынашивал планы выкупить одну из разорившихся фабрик и запустить там для вида какое-нибудь небольшое производство, а в цехах открыть еще несколько кухонь. Охрана, колючая проволока, собственные разъезжающие по городу грузовики. Он сможет изготавливать в десять раз больше и отправлять в другие города. Вот только в этом случае ему понадобятся могущественные покровители в полиции. И прикормленный комиссар. Новый Кеннет. Что делать теперь, когда Кеннет мертв? Надо воспитать нового и расчистить ему дорогу.

Он перехватил взгляды нескольких «поваров», которые тотчас закивали и заулыбались ему, но тут же с удвоенным рвением принялись резать зелье и раскладывать его по пакетикам. Они боялись. Вообще-то, именно для этого он сюда и заходил. Не для того, чтобы прервать цикл, а чтобы отсрочить сбой. Рано или поздно каждый в этом зале захочет обмануть его, забрать домой несколько граммов и продать на сторону. Воров немедленно разоблачили бы и наказали. Стрега. Ей нравилось выполнять самые разные обязанности. Например, роль посланца.

– Ну что, Стрега, – начал он, – как по-твоему, взойдет ли зерно, которое ты посеяла в душе Макбета?

– Честолюбие подобно чертополоху – оно всегда тянется к солнцу, затеняя и убивая все вокруг.

– Будем надеяться.

– Люди – как чертополох. Они злые и глупые. Когда они видят, что первое предсказание сбылось, они перестают сомневаться во втором. Мы предсказали Макбету, что он станет начальником отдела. Вопрос лишь в том, есть ли в Макбете честолюбие чертополоха. И жестокость, которая понадобится, чтобы пройти весь путь до конца.

– В Макбете нет, – ответил Геката, – а вот в ней есть.

– В ней?

– В Леди, его любовнице и властительнице дум. Пусть я не знаком с нею, я все равно знаю ее самые потаенные секреты и понимаю ее лучше, чем тебя, Стрега. Леди лишь нужно немного времени – и она сама придет к неизбежному выводу. Поверь мне.

– И к какому же выводу?

– Что Дункана надо устранить.

– А потом?

– Потом… – Трость стукнула о пол. Тук-тук. – Потом опять настанут хорошие времена.

– Ты уверен, что мы сможем управлять Макбетом? Он давно слез с наркоты, не слишком ли он… правильный?

– Стрега, дорогая моя, торчки и высоконравственные болваны очень предсказуемы. Но когда торчок или высоконравственный болван влюбляется, тогда он становится еще более предсказуемым.

Банко лежал на кровати в спальне на втором этаже и прислушивался к шуму дождя, тишине и гудку паровоза, которых больше не существовало. Дом стоял прямо возле железной дороги, и Банко представил мокрый блестящий гравий на месте рельсов и шпал. Которые кто-то давно уже растащил. Они с Верой были здесь счастливы. Хорошее это было время. Когда он познакомился с Верой, она трудилась в ювелирном магазине «Якобс и сыновья», куда богатеи заходили прицениться к кольцам и другим побрякушкам. Однажды в магазине сработала сигнализация, и Банко, который как раз вышел на дежурство, поддал газу, включил сирену и через минуту уже был на месте. В магазине он наткнулся на испуганную девушку, которая, силясь перекричать сирену, сообщила, что она новенькая, просто запирала магазин и неправильно включила сигнализацию. Слов он почти не разобрал, однако успел неплохо разглядеть ее. А когда она в конце концов расплакалась, Банко заботливо обнял ее. Он словно сжимал в руках теплого дрожащего птенца. Несколько недель они ходили в кино, гуляли по солнцу до туннеля, и, провожая девушку домой, Банко ухитрился поцеловать ее. Она происходила из рабочей семьи, жила с родителями и с самого раннего возраста подрабатывала на фабрике «Эстекс». Пока не начала заходиться в жутком кашле и врач не посоветовал ей сменить работу. Работу у Якобса она нашла через знакомых.

– Зарплата хуже, – сказала она, – но зато проживу дольше.

– Но ты по-прежнему кашляешь.

– Только когда на улице сыро.

– Значит, будем чаще солнце включать. Пойдем в воскресенье погуляем?

Спустя полгода Банко пришел в магазин и попросил Веру подобрать ему обручальные кольца. Девушка так растерялась, что Банко расхохотался.

Поженившись, они переехали в тесный домик на две семьи, первый этаж в котором был уже занят. Накопленных денег хватило на кровать – на ней они занимались любовью, и на ней же Банко сейчас лежал. Во время оргазма Вера кричала, поэтому, смущаясь соседей, она обязательно дожидалась поезда. Когда тот проезжал мимо их дома, колеса так стучали по рельсам, что стены тряслись, а лампочки покачивались, и тогда Вера кричала и впивалась ногтями в его спину. Флинса она тоже рожала на этой кровати и тоже дождалась поезда, а когда тот пришел, зашлась в крике, вцепилась Банко в руку и выпустила на свет божий сына.

Еще через год они выкупили первый этаж, и места стало больше. Теперь их было трое, и они надеялись на дальнейшее пополнение. Однако спустя еще пять лет их осталось лишь двое – мальчик и мужчина. Ее подвели легкие. Врачи грешили на грязный воздух, выхлопные газы с фабрики, окутывающие город ядовитой пеленой. А ее легкие и так уже немало перенесли. Банко обвинял себя. Что он не смог скопить достаточно, чтобы перевезти семью на другую сторону от туннеля, в Файф, да куда угодно, главное, чтобы там было солнце и воздух, которым можно дышать.