Маисовый колос - [29]

— Да, действительно, положение серьезное, — опять медленно протянул сэр Вальтер, недоумевая, куда именно метит Розас, открывая ему все свои слабые стороны.

Насколько английский посланник знал своего умного, смелого и пронырливого собеседника, этот его маневр скрывал какую-нибудь очень важную цель, угадать которую, однако, не было никакой возможности.

— Крайне серьезное, — подчеркнул Розас с таким хладнокровием, что бедный посланник совсем растерялся, чувствуя, что сейчас наступит момент, когда он узнает, попал в ловушку или нет. — Теперь, когда вы убедились, в какой я нахожусь опасности, — продолжал Розас, — скажите мне прямо: на чем вы основываете выражаемую вами в ваших донесениях британскому правительству надежду на мою победу над унитариями?

— Опять-таки на могуществе, престиже и популярности, которыми ваше превосходительство обязаны своей славе и...

— Да? — со смехом произнес диктатор, скользнув по своему собеседнику взглядом, яснее слов говорившем: «Какой ты, однако, жалкий дурак в сравнении со мной!»

— Не понимаю, чем я подал вашему превосходительству повод смеяться надо мной, — сказал сэр Вальтер, сильно раздосадованный, что его лесть, быть может, служившая выражением его искреннего мнения о Розасе, так дурно принята.

— Всем, сеньор европейский дипломат, всем, — с язвительной иронией ответил Розас.

— Но, сеньор...

— Выслушайте меня, сеньор Спринг. Все, что вы мне сейчас сообщили, было бы как нельзя более уместно в нашей печати и в беседе с народом,но никак не в донесении к лорду Пальмерстону, который по справедливости считается умнейшим человеком во всей Европе.

— Почему же, осмелюсь спросить ваше превосходительство?

— Сейчас я разъясню вам... Я указал вам все опасности, угрожающие в настоящее время моему правительству, т. е. миру и порядку в аргентинской конфедерации. Да?

— Да, ваше превосходительство.

— А знаете ли вы причину, побудившую меня войти перед вами в эти подробности?.. О, конечно, нет. Моя откровенность только поставила вас в тупик и так смутила, что вы даже не были в состоянии понять ее. Ну, я объясню вам и эту загадку. Я пустился в такие откровенности, потому что знаю, что наше свидание окончится новым отчетом, который вы сейчас же отправите своему правительству, а это-то именно мне и нужно.

— Это вам нужно?! — с крайним изумлением повторил сэр Вальтер Спринг, даже подскочив на месте, не будучи более в силах скрыть полной несостоятельности перед насмешливо улыбавшимся Розасом.

— Да, именно это, — подтвердил последний. — Я желаю, чтоб английское правительство знало о моем шатком положении от меня самого раньше, чем ему могут сообщить об этом мои враги, или по крайней мере, одновременно... Поняли теперь мою мысль? Какая мне польза скрывать от вашего правительства то, что не может быть скрыто и что оно все равно узнает через других? Вообще скрывают что-нибудь только из боязни, а я ничего не боюсь.

— Потому-то я и говорил вашему превосходительству, что с вашей властью...

— Оставьте, пожалуйста, мою власть в стороне, сеньор Спринг.

— Но если ваше превосходительство не имеете власти...

— Я имею ее, сеньор, — снова резко оборвал диктатор.

Тут уж сэр Вальтер, совершенно отчаявшись и на этот раз понять маневры своего собеседника, только и мог пробормотать:

— В таком случае, в чем же дело?

— В чем дело? Значит, опять нужны разъяснения? Согласитесь хоть с тем, что иметь власть и рассчитывать на эту власть, чтобы выйти из затруднительного положения — две вещи, ничего общего между собой не имеющие. Как вы полагаете, знает лорд Пальмерстон правила сложения и вычитания? Так неужели же вы воображаете, что он будет верить в возможность моего торжества над унитариями, если подсчитает число врагов аргентинской федерации и суммы, которыми они располагают, благодаря поддержке Франции? Разумеется, не поверит, если вы далее станете доказывать ему, что и у меня еще есть сила и власть. Дальше. Не можете же вы серьезно думать, чтобы у него осталась хоть малейшая охота поддерживать правительство, которое, по всей вероятности, просуществует не более нескольких месяцев, а то и недель? Предположим даже, что он и захотел бы оказать мне помощь против моих врагов, опирающихся на Францию, то не сделает это уже по одному тому, что тогда ему пришлось бы ссориться с Францией... Да, сеньор Спринг, я и раньше никогда не возлагал особенных надежд на помощь британского правительства в своей борьбе с Францией, а теперь, когда узнал, что это правительство получает от вас донесения, в которых вы фантазируете о моей власти, и совсем ни на что хорошее со стороны лорда Пальмерстона не рассчитываю.

— Но, сеньор генерал, чем же вы думаете победить унитариев, если не своей властью, не своими армиями и федералами? — спросил Спринг, тщетно стараясь добраться до настоящих мыслей Розаса, скрытых в напускаемом им тумане темных, загадочных и противоречивых фраз.

— Нет, сеньор посланник, я рассчитываю победить своих врагов или, верней, врагов федерации, при помощи их же самих, — спокойно выговорил Розас, устремляя инквизиторский взгляд на лицо посланника, чтобы узнать, какое впечатление произвело на последнего поднятие уголка таинственной завесы его загадочной диалектики.