Махно. II том - [12]

– Идём. По коням! – скомандовал Махно. – За мной!

Лев долго плутал по улочкам в поисках своих родственников. Наконец, уже в полных сумерках остановил тачанку перед одноэтажным домом с большими деревянными воротами и калиткой. Окна, выходящие на улицу, были укрыты ставнями, сквозь щели которых пробивался слабый свет.

– Где это мы? – спросила Настя.

– Под Харьковом, в Чугуеве, – ответил Лев и постучал кнутовищем по ставне.

Через минуту из-за калитки послышался мужской голос.

– Кто?

– Яков Нахимович проживает?

– Проживает, но бедно, и болеет.

– Вам привет из Гуляй-Поля от Зиньковских и Задовых.

– А-а-а… Есть такие, – послышался перезвон железных запоров. Открылась калитка.

– Заходите.

– Мы с тачанкой.

– Сейчас, – сказал старик и отворил ворота.

Зиньковский развернул тачанку и задом загнал её во двор. Следом за ним закрылись ворота.

Лев с помощью хозяина распряг лошадь, завёл её в стойло.

– Нахама, сделай свет и накрой стол, – распорядился хозяин, когда следом за ним в дом вошли и гости. – Раздевайтесь. Разувайтесь. Проходите сюда. Садитесь за стол. У нас ничего кашерного сегодня нет, одно трефное. Надолго?

– Пробираемся в Орёл. Надо бы завтра коня перековать, починить сбрую и выправить вот этот паспорт, – с этими словами Лев подал хозяину бумаги Анастасии и пару золотых червонцев.

– О-о! Так я схожу в шинок, возьму чего кашерного и горилки? – спросил хозяин, увидев щедрую плату.

Пока пожилая хозяйка собирала на стол, старый Яков сбегал к шинкарке и воротился с корзиной продуктов и бутылкой.

– Я пока ходил, думал, что можно сделать с паспортом. Легче всего в фамилии букву «сы» переправить на «ры». Получится Варецкая. Но есть и другой вариант. У соседей намедни утонула невестка, тоже Анастасия, только Аграновская. По возрасту подходит. Думаю, что это будет стоить не более одного червонца.

– Сговорились.

– Коня я свожу к ковалю, он и сбрую посмотрит. Но ехать вы сможете уже завтра утром. Я дам своего коня и сбрую. А через неделю, когда ты будешь ворочаться из Орла, всё заберёшь, как новое.

– Дело. Спасибо.

– Тогда, будьмо! – сказал хозяин, поднимая лафитник.

– Будьмо! – повторил за ним Зиньковский, и они чокнулись.

Ночью Махно разбудили.

– Батько, привели лазутчиков.

– Кто такие? Давай их сюда.

К костру подвели двух бойцов без погон.

– Чьи вы будете, хлопцы? – спросил Махно.

– А вы – то, сами кто? – переспросил пленный.

– Здесь я спрашиваю. Командующий Повстанческой армией Нестор Иванович Махно. Итак, прошу назваться.

– Красноармейцы мы. Дозорные.

– Кто ваш командарм?

– Наш командующий Южным фронтом Владимир Александрович Антонов-Овсеенко.

– С кем воюете?

– Со всеми, кто против рабочих и крестьян.

– Вот вы нам и нужны.

– А что мы вам сделали.

– Не сделали, так сделаете.

– Мы по своим стрелять не будем.

– А это и не понадобится. Поведёте нас к ним.

– А вы нас грохнете, как Сусанина?

– Такой задачи нет. Я должен встретиться с… этим… вашим… Коневым.

– Овсовым, – поправил его Белаш.

– Антоновым-Овсеенко, – уточнил пленный.

– Bo-во… К нему, – сказал Махно. – Давай-ка, брат Белаш, играть зорю.

На подходе к Юзовке отряд Махно остановился. Командующий подозвал к себе пленных дозорных.

– Ну, что… Вот мы и пришли… Скачите оба. Доложите о себе и о нас. Ступайте. Мы ждём.

Те умчались. А через полчаса Главнокомандующий Антонов-Овсеенко принимал у себя Нестора Ивановича.

– Сколько у вас штыков или сабель?

– Вышли из Гуляй-Поля, было три тысячи. В пути прибилось ещё две.

– Значит, пять. Приличное соединение, но недостаточное для взятия и удержания большого города. Свяжитесь с командиром отдельной дивизии Никифором Афанасьевичем Григорьевым. Талантливый военный, в союзе с ним вы приобретёте боевой и командный опыт. Сегодня получите вооружение, провиант и кое-какую амуницию. Сегодня отдыхаете. Завтра на заре выступаете на Мелитополь. Врываетесь в город и удерживаете его до подхода наших основных частей.

– А можно сначала на Гуляй-Поле?

– Нет.

– Почему?

– А почему не на Берлин?

– У меня жена осталась в Гуляй-Поле.

– Скверно. Сочувствую. Но приготовьтесь к тому, что вы её более не увидите.

– Почему?

– Да потому, что как только кто-то оккупирует ваше Гуляй-Поле, первое, что он сделает – начнёт искать родственников, а найдя их, будет шантажировать вас. Второе. Если сейчас на пути к Мариуполю вы возьмёте Гуляй-Поле, то дальше его вы не продвинетесь. Завязнете. А через неделю сдадите. Закон тактики. Третье. Давайте воевать, а не морды бить каждый за свой огород. Желаю успеха, – сказал Командующий Южным фронтом, встал и протянул руку.

– Просыпайтесь, боярыня. Приехали. Орёл, – сказал Зиньковский, приподнимая край тулупа.

Анастасия спрыгнула с тачанки и огляделась. Они стояли перед большим двухэтажным домом с вывеской «Постоялый двор и трактир «Веселов».

– Идём знакомиться с хозяином, – сказал Лев, забирая все вещи из тачанки.

Они поднялись на крыльцо. Вошли в помещение, из которого на второй этаж вела деревянная лестница, устланная ковровой дорожкой. На промежуточной площадке стояли кадки с огромными цветочными кустами. Небольшие вазы с домашними цветами стояли и на перилах. Под лестницей и промежуточной площадкой был устроен гардероб. Дверь слева вела в трактир. Анастасия и Лев сдали верхнюю одежду и вошли в зал.